Он направился к лестнице, сопротивляясь сонливости. Нужно уходить. Какой дурак. Он же читал о таком. Это страж дома. Сюда привязали душу убитого и теперь призрак охраняет свою могилу от новых собственников. Да еще и кормится этими несчастными. Нужно быстро уходить. Он в опасности.
Крышка люка с громким хлопком упала. Она не закрылась полностью — лестница не дала. В погребе сразу же стало темнее и прохладнее. Усталость навалилась и связала тело железными цепями. Темнота сработала, как снотворное. “Нет, нельзя” — промелькнула последняя связная мысль, а потом сон.
***
Девушка сидела напротив него на ящике. Ее ноги свисали и она болтала ими в воздухе. Он сидел, прислонившись к стене, в трех шагах от нее. Попробовал встать и не смог. Всё-таки этот чертов дом его обхитрил. Он понимал, что спит, пробовал проснуться, и не мог.
Лунный свет проникал сквозь крышку люка и заливал подвал холодным светом. Она сидела, низко опустив голову. Темные волосы падали на лицо, закрывая его. Медленно, очень медленно, она начала поднимать голову. Марк с ужасом наблюдал. Наконец она подняла голову и посмотрела на него. Огромные бархатистые глаза, умоляющий взгляд, слёзы уголках глаз.
— Ты хочешь навредить мне?
Марк смотрел на неё и сердце разрывалось от любви и страха. От этой неповторимой красоты, от привязанности и этого огромного лицемерия. Он старался помнить — это иллюзия, оно играет с ним, нельзя верить.
— Не притворяйся, не сойдешь за добренькую. Я знаю, кто ты. Ты просто убиваешь меня.
Девушка соскочила с ящика и начала подходить к нему. Тихие шаркающие шаги. Стало не по себе. Марк сделал попытку встать, но даже не смог шевельнуться. Она рассмеялась и в этот раз смех прозвучал жадно, жестоко, но все равно мелодично. Чем ближе она подходила, тем лучше Марк мог рассмотреть её.
Она изменилась. Кожа приобрела серый оттенок, посиневшие губы обескровлены, в глазах радужка и зрачок слились и приобрели черный цвет. Темные волосы спутались и напоминали паклю. Угловатые плечи заострились. Странный мешковатой наряд приобрёл ветхость и через него проглядывало бледное тело. Вся она обрела какую-то призрачность. Марк постарался вжаться в стену, но она только рассмеялась.
— Догадался? Умный... — Протянула она и добавила с неожиданной злостью. — Знаю я таких умных. Все равно ты уже мой. Никуда не денешься.
Голос неприятно резанул слух, как будто ногтями по стеклу.
— Иди к черту, я не твой! — Выкрикнул Марк.
Она склонилась над ним, явно не собираясь отвечать. Бездонные чёрные глаза приблизились ближе, к самому лицу. Он задержал дыхание, боясь ощутить зловонный выдох. Но воздух даже не всколыхнулся. Тварь не дышала. Оно рассматривало его. Пристально, выпивая его взгляд своими черными пустыми глазами. Марк сделал бешеное усилие воли, чтобы отодвинуться, но даже пошевелиться не смог. “Это конец” — промелькнуло в голове. Наверное, тварь узнала его мысли, потому что на синих губах расцвела жуткая понимающая улыбка.
Оно прикоснулось к нему. Холодные пальцы легли на его руки, поднялись выше к плечам, коснулись подбородка. Прикосновение оказалось обжигающе холодным. Марк старался сопротивляться неистовому животному ужасу, который захлестнул с головой, но не мог. Волны парализующего страха лишали здравого смысла. Тварь будто ощущала это. Она становилась все материальнее. Призрачность пропадала. Марк понял ужасающе ясно — оно забирает его силы, его тепло. Оно касается к нему, чтобы получить больше. Оно кормится.
— Еще немного. — Почти пропело чудище.
Он закрыл глаза, чтобы не видеть страшной морды и сделал еще одну попытку вырваться. Существо злобно зашипело. Наверное, ему не нравилось сопротивление. Тварь усилила хватку и наклонилась совсем близко, пытаясь вернуть себе преимущество.
Губы монстра коснулись губ Марка. Омерзение, ужас, паника, ненависть — все смешалось в один огромный ком. Он закричал, что есть сил, пытаясь вырваться. Внезапно что-то изменилось. Монстр застыл, как будто размышляя. Марк открыл глаза. На уродливом лице промелькнуло удивление и растерянность. Тварь отпустила Марка и метнулась к ящику. Марк услышал голос над головой и смог пошевелиться. Власть чудища ослабла. Всего на миг, но этого хватило.
— Ну, давай. Давай, быстрее. — Донеслось над ухом.
Существо завопило — громко и голодно, с невысказанной тоской и злостью. Марк с трудом разлепил глаза, просыпаясь. Пахло дымом и бензином. В глаза бил свет фонаря. Над ним стояла Лида. Он пробовал что-то сказать, но не мог. Ящик горел, выделяя едкий вонючий дым. Как пластмасса.
— Вставай… Некогда говорить. Уходим.
Марк не помнил, как взлетел по лестнице. Лида, тяжело кряхтя, вылезла следом. Он помог ей подняться и бросился к двери. Та захлопнулась перед самим носом. Марк попробовал открыть, но напрасно. То же, что и с диваном. В подвале раздался треск и что-то, напоминающее вой. Мерзкий дым начал наполнять маленькую комнату. Марк схватил молоток, лежащий в ящике с инструментами и бросился к окну. Дышать стало совсем трудно и начался новый приступ сонливости, наверное монстр нуждался в силах. «Хрен тебе, а не сон», — выкрикнул Марк, опуская молоток на стекло. Окно все таки поддалось. Он наскоро очистил раму от осколков и помог Лиде выбраться. Затем выскочил сам.
***
Он сжег дом. После приключения в подвале, он больше не скучал по незнакомке, а дом вызывал только отвращение. Но Марк не верил, что тварь умерла. Оно слишком хитро и может прикинуться мертвым. Дом нужно уничтожить. Он облил весь фасад горючим и поджег.
Домик вспыхнул, как факел. Когда языки пламени охватили сухую древесину, тварь выдала себя. Дом умирал, словно живое существо, с глухими стонами, с криками боли, с воем. А они с Лидой смотрели на черные клубы дыма. Лида налила горячего чаю из термоса и они попивали его, как хорошее вино, наслаждаясь желтыми отблесками пожара. Когда кто-то наконец догадался вызвать пожарных, от домика осталась только груда хлама. А сами пожарные разозлились, увидев двух чокнутых, празднующих что-то на пожарище.
— Наверное, они все таки выпишут тебе огромный штраф, — сказала Лида.
— Наверное да. — Марк улыбнулся.
Лидой овладел беспричинный хохот. Марк посмотрел на нее и внезапно понял, что все закончилось. Он тоже засмеялся, от облегчения. Солнце медленно садилось за горизонт. В деревьях шелестел ветер, птицы пели и радовались жизни. А на участке, у самого пожарища панически хохотали двое. Им было весело.