Маруся снова кивнула.
— Тогда до встречи. Я вас не провожаю, у меня завтра очень много работы и вставать придется рано.
Маруся посмотрела на часы — было уже 11 вечера.
На улице накрапывал дождь и, вероятно, было довольно холодно, но Маруся холода не чувствовала — виски все еще действовало.
Когда в воскресенье Маруся снова пришла к Франсуа, он первым делом достал из бара огромную бутыль виски и воодрузил ее на стол перед ней.
— Не стесняйтесь, — сказал он ей — я знаю, что все русские пьют.
Маруся молча улыбнулась и налила себе немного виски.
— Пейте, пейте. А если не хватит, то по дороге мы заедем в магазин и я куплю вам водки, — утешил ее Франсуа.
В это мгновение раздался звонок, и через минуту в комнату стремительно вошел стройный юноша с черными волосами и ярко-голубыми глазами. Франсуа представил их друг другу, юношу звали Филипп, он был серб, хотя родился во Франции. Филипп несколько раз бодро прошелся по комнате, казалось, он просто не способен долго оставаться на одном месте, ему надо был все время двигаться, прыгать, ходить. Он заговорил с Марусей на каком-то непонятном наречии, где знакомые русские слова терялись среди полупонятных и непонятных совсем, заметив, что Маруся его не понимает, он опять перешел на французский. Вскоре вышел и сам Франсуа, который захлопал в ладоши и скороговоркой произнес:
— Алле! Алле! Пошли! — Они спустились вниз, Франсуа вывел из гаража свой „БМВ“, пыльный, с давно не мытыми стеклами, на заднем сиденьи валялась его смятая черная адвокатская мантия и квадратная черная же шапочка, он был действующим адвокатом, а Селином занимался из любви к искусству. Франсуа небрежно бросил сверху сумку со своими купальными принадлежностями, Филипп уселся на переднем сиденьи рядом с Франсуа, Маруся — сзади, и они поехали.
Бассейн, куда они приехали, находился в Аквабульваре, так называлось это место, скорее, это было целое скопление бассейнов, которые были там повсюду: и на улице, и в помещении под стеклянной крышей, кроме них там еще были сауны, джакузи с горячей и холодной водой, тобогганы, по которым можно было съезжать вниз, вышки, пальмы и спортивный зал, куда сразу же и направились Франсуа и Филипп, оставив Марусю в одиночестве. Издали Маруся наблюдала за Филиппом — окруженный толпой юношей, среди которых были представители всех национальностей и рас: французы, негры, арабы, китайцы — он что-то быстро и энергично им рассказывал, потом вдруг разбежался и, сделав сальто через голову, плюхнулся прямо в маленький бассейн с холодной водой. Франсуа тоже последовал его примеру и с разбегу вниз головой прыгнул в бассейн, подняв тучу брызг, потом он стал изображать в воде разные фигуры — плавал, подняв вверх сложенные вместе ноги, рядом с которыми на воде виднелось его лицо с вытаращенными глазами, потом сделал „поплавок“, выставив на всеобщее обозрение свой круглый, обтянутый красными плавками зад, а потом стал изображать кита, пуская изо рта вверх мощную струю воды. Вынырнув, он задумчиво сказал Марусе:
— Как бы я хотел стать моллюском! Не иметь рук, не иметь ног, совсем не иметь зубов, быть только мягким, скользким и податливым телом!
Пока Маруся думала, что ему на это ответить, он нырнул и исчез под водой.
После Аквабульвара к ним в машину подсел еще один юноша, темноволосый и смуглый, похожий на араба, к тому же на голове у него был берет, очень похожий на те, что носят солдаты армии Саддама Хуссейна. Юношу звали Адель. Некоторое время они ехали молча, и тут Адель обратился к Марусе:
— А это правда, что вы внучка Ленина?
Маруся вдруг почувствовала, что на столь неожиданный вопрос было бы глупо ответить отрицательно, и хотя сам Ленин никогда не врал, она не задумываясь сказала, что да, конечно, она внучка Ленина, и отчасти она говорила правду, потому что в детстве она была октябренком, про которых всем было известно, что они — „внучата Ильича“. — А вы видели своего дедушку? — не отставал от нее Адель. — Нет, — с чистой совестью ответила Маруся, — он умер задолго до того, как я родилась.
Казалось, Адель был полностью удовлетворен. Франсуа, который тем временем продолжал вести машину, весело захихикал, видимо, это он натрепал своим приятелям про Марусю всякую ерунду и теперь был доволен, что его импровизация удалась.
— Ты поедешь к Люсетт? — спросил Франсуа у Филиппа.
— Нет, что я там забыл? — ответил ему Филипп. — Но подбрось нас до метро, нам еще нужно кое-куда зайти! Франсуа свернул налево. И тут Филипп внезапно сказал ему: