Впрочем, первое время Костя сразу же отмахивался от этой мысли, которая казалась ему абсолютно нелепой и бессмысленной. Однако, как раз в это время, он срочно должен был закончить одну свою статью и очень плохо высыпался. Они как раз тогда собирались с Марусей в Париж. Потом у Кости началась от переутомления бессоница.
И теперь, когда он часами лежал на постели, безуспешно пытаясь заснуть, ему с каждым разом становилось все труднее избавляться от мыслей о двух французских аристократах, к тому времени уже давно благополучно вернувшихся к себе на родину. Ведь, в конце концов, Катя в чем-то была права, русские, действительно за последние семьдесят лет утратили свое былое благородство…
Марусе было неприятно вспоминать обо всем этом, к тому же она поняла, что жить ей здесь нельзя, поэтому она встала из-за стола и попрощалась. Мишель, который успел съесть уже три четверти содержимого банки, облизываясь, встал и пожал ей руку, после чего снова продолжил свое занятие.
* * *Выйдя от Кати на темную улицу, Маруся стала лихорадочно перебирать в мозгу все места, куда она могла теперь пойти, чтобы не ночевать на улице. Было уже около двенадцати ночи, метро через полчаса закрывалось, поэтому решение нужно было принимать немедленно. К Трофимовой ей идти не хотелось, оставалась только мастерская русских художников на улице Жюльетт Додю неподалеку от станции метро «Сталинград». Она находилась на территории старого завода, у завода была стеклянная крыша, отчего зимой там было ужасно холодно, а летом невыносимо жарко.
Маруся однажды была там несколько месяцев назад на открытии выставки какого-то художника из Москвы, картин этого художника она уже не помнила, а запомнила только выступление джаз-квартета, одна из участниц которого сидела прямо на полу в обнимку с контрабасом, и еще проводившуяся под музыку этого квартета демонстрацию мод. Среди моделей она сразу же узнала Свету, хотя сделать это было не так просто — Света была в блестящем, как у конькобежца, комбинезоне, в прозрачном целофановом плаще и каком-то невероятном космическом шлеме с рожками.
Маруся пришла на выставку вместе с Костей, который тогда только что выписался из психушки. Заметив Свету, Костя поспешно отвернулся и отошел в другой конец зала, а Маруся подошла и поздоровалась с ней. Света к тому времени уже исчезла из дома Пьера, видимо, нашла себе для жилья другое место, поспокойнее.
Тогда же Маруся познакомилась с писателем Лямзиным и его женой Лилей. Лямзина с женой пригласил на выставку художник Рогов, которого все называли «Рог» и который и водил их по выставке. Лямзин прошел за ним сначала в одну, затем в другую сторону вдоль стены, на которой были развешены картины, и все повторял: «Блеск! Круто! Просто блеск!»
Вообще, это была модная галерея, ее даже пару раз посетил министр культуры Франции. Тем не менее, помещение у художников собирались забрать — неожиданно объявившийся владелец завода предъявил художникам иск, обвинил их в незаконном захвате здания и требовал их выселить. Хотя в Париже подобные «незаконные захваты» были самым обычным делом, захваченные здания назывались «скват». Потом художники нашли себе хорошего адвоката, который в свое время защищал Азнавура, и покидать здание не спешили. Тяжба длилась уже два года.
Маруся спустилась в метро и поехала в скват, но в середине пути поезд метро вдруг остановился и мелодичный голос объявил, что линия сломана, поезда дальше не идут. Она вышла на улицу и пошла пешком. Она шла вдоль линии метро, которая проходила сверху, это был далеко не самый комфортабельный район Парижа, было поздно и навстречу ей то и дело попадались какие-то подозрительные личности, — кто просил у нее сигарету, кто два франка Потом какой-то араб долго шел рядом, звеня ключами и что-то бормоча.
Огромные железные ворота мастерской оказались заперты, она постучала, ей открыл полицейский, оказалось, что впустить в мастерскую ее могли только на час, по настоянию владельца завода никакие посторонние личности здесь больше не имели права оставаться на ночь, лафа закончилась, адвокат Азнавура художникам не помог, суд принял решение не в их пользу. А значит, Марусе придется провести ночь под дождем в подворотне или на вокзале, от одной мысли об этом у нее в голове все помутилось, как это нередко с ней случалось, и она утратила способность воспринимать все факты в их совокупности, а только слышала какие-то отрывочные выхваченные из контекста
фразы, и видела чьи-то незнакомые лица, но общий смысл происходящего от нее ускользал. Огромный полицейский с красной рожей и другой, тщедушный с мясистым носом и вытаращенными глазами маячили перед ней, как будто в стеклянном тумане.