Она села на крыльцо, шел мелкий дождь и было холодно. Она напялила на себя все пальто и куртки, висевшие на вешалке у двери и так сидела и ждала. Потом она стала ходить кругами по двору, уже было поздно, но никто не приходил. Тут ей пришла в голову мысль, что на самом деле они заперлись там и не пускают ее. Пьер мог так сделать, он часто закрывал двери и не пускал того, кого не хотел видеть в данный момент. А художники сидели в своей комнате наверху, уютно прижавшись друг к другу. Маруся снова позвонила, и тут увидела, как за дверью зажегся свет. Она позвонила снова, радостно, но никто не открывал.
Тогда она взяла кусок кирпича и прислонила его к звонку, теперь звонок звонил не переставая. Дверь внезапно открылась и перед ней предстал Пьер, без штанов, в короткой ночной рубашке, хвостами свисавший по бокам. В руке он держал, как показалось Марусе, свечу. Он напомнил ей учебник литературы, там был нарисован Плюшкин, так же весь обмотанный тряпочками и со свечкой в руке и с волосиками, торчавшими на его выступающей челюсти.
Маруся молча, ничего не говоря, прошла мимо него в свою комнату и стала собирать вещи. Она сильно устала, но перспектива провести еще одну бессонную ночь в этом доме ее ужасала.
* * *Маруся шла по огромному чужому городу, вокруг блестели навязчивые витрины… «Здесь можно все, ты абсолютно свободна!» — так говорила ей Лиля, когда впервые побывала в Америке. Маруся бродила по ночным парижским улицам и чувствовала себя свободной как дикий зверь. Маруся уже давно была без денег и без работы. Уже несколько месяцев она жила у Луизы. Луиза была замужем за потомком «белых русских», у них было трое взрослых детей, и они жили в большой шестикомнатной квартире у метро «Европа». На восьмом этаже дома у них была еще небольшая комнатушка, так называемая «комната для служанки», где жила их старшая дочь. Но дочь год назад нашла работу в Германии и уехала туда, поэтому комната была свободна. Марусю поселили там.
Стояло лето, и в комнате постоянно стояла ужасная жара, крыша нагревалась на солнце, и дышать было нечем. Утром Маруся видела в легкой голубовато-розовой дымке силуэт Эйфелевой башни и купол собора Святого Августина, а снизу, со двора, где находилась музыкальная школа, доносились звуки пианино, скрипок и еще каких-то инструментов, которые поднимаясь вверх, превращались в какой-то тонкий высокий звон.
Такой звук Маруся слышала однажды утром, когда отдыхала на даче в Горелово у своей подруги. Подруга тогда уехала и Маруся осталась одна в доме. Однажды утром она пошла искать свою кошку — кошка была серая, пушистая, очень красивая — и утром был сильный туман, все было просто окутано им, как молоком или как ватой, и вдруг Маруся услышала такой странный звенящий потусторонний звук, она пошла на этот звук и дошла в тумане до какого-то небольшого пруда. И тут она увидела свою кошку — та сидела как совершенно чужая, а чуть поодаль сидели два кота — один белый с огромной головой и второй — рыжий. Маруся не сразу поняла, откуда исходили эти звуки — коты сидели совершенно неподвижно, они даже не повернули голову в ее сторону, они сидели совершенно спокойно и в то же время как-то очень напряженно и вот снова Маруся услышала этот странный потусторонний звук, глубокий, щемящий, вибрирующий, и догадалась, что звук исходил от котов, хотя рты их были закрыты и казалось, звук исходит из них помимо их воли. Такие же похожие тона, отзвуки и мелодии слышала Маруся во французской речи, особенно когда говорили быстро. Этот звук вторгаясь в общее плавное течение жизни был как бы ее напряженной струной, случайно задетой чьим-то неловким пальцем. И когда Маруся где-то случайно слышала такой звук, а это бывало иногда — то он вызывал в ней беспокойство и смутную тоску.
Однажды Луиза, которая знала, что Маруся ищет работу, предложила ей ухаживать за пожилой дамой. На улице Мадам в маленькой квартирке, заставленной буфетами и шкафами, жили две старушки — мать и дочь. Матери было 94 года, а дочери — 74. Дочь звали Лорочка, она ухаживала за матерью, потому что та уже не могла сама вставать с кровати. Платить Марусе обешали всего 70 франков за ночь, но в результате спать ей не удавалось совсем — во-первых, она вообще не могла спать в незнакомой обстановке, а во-вторых, Лорочка постоянно вопила и звала ее. Маруся должна была ночью помогать сажать старушку на горшок. В начале Маруся думала, что она днем сможет тоже как-то зарабатывать, но это оказалось невозможно, потому что ведь нужно было когда-то и спать. В узкой, забитой вещами комнате она и 74-летняя дочка по имени Лариса, лежали на кроватях, а в соседней комнате спала или находилась в полусне-полубреду 94-летняя старуха, которая то и дело внезапно начинала вопить: