(Ист.15, с.328)
Это "Из Ариостова «Orlando Furioso», и тут же рядом примечательные строки «На смерть Ризнич»:
"Где муки, где любовь! Увы, в душе моей
Для бедной, легковерной тени
Для сладкой памяти невозвратимых дней
Не нахожу ни слез, ни пени".
(Ист.15, с.330)
Все это написано в июле 1826г., а в дневнике в этот же месяц всего две строчки сухо, почти канцелярски (Ист.8, с.20):
Услышал о смерти Р.П.М.К.Б. 24. Услышал о смерти Ризнич. 25.
Декабристы были казнены 13 июля 1826г., а 14 августа 1826г. в стихах «К Вяземскому»:
Не славь его. В наш гнусный век
Седой нептун земли союзник.
На всех стихиях человек -
Тиран, предатель или узник.
(Ист.15, с.331)
Я привожу этот перечень стихов и записей для того, чтобы читатель мог почувствовать душевное состояние поэта в период времени, кульминационной точкой которого станет дата 8 сентября 1826г. (дата написания «Пророка»)
В дохристианскую эпоху это душевное состояние на латыни звучало так: «Doler ingnes onte lucam», что дословно по русски означает: «Свирепая тоска перед рассветом». Так называли в древности наиболее томительное для человека время до рассвета, когда властвуют демоны зла и смерти. Древние римляне хорошо знали страшную силу этих часов ночи, и не случайно это особенное психологическое состояние человека отражено в «Новом Завете». «Евангелие» от Марка так дает описание событий после завершения Тайной вечери, когда Иисус Христос предсказал предательство одного из своих учеников:
«33. И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и
34. И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте.
35. И, отошед немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно миновал Его
36. и говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты.
37. Возвращается, и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать
В христианской мифологии этот эпизод получил название «Моление о чаше». В древних религиях Востока этот час, считаясь «Часом Быка», символически выражал душевное состояние человека перед принятием особенно ответственного решения.
Именно такое название дал своему общественно-философскому роману замечательный русский писатель и ученый И.А.Ефремов. Создав трилогию «Таис Афинская», «Туманность Андромеды», «Час быка», писатель фактически показал прошлое человечества и два варианта будущего.
Да, будущее в отличие от прошлого многовариантно, и от человека зависит, каким ему быть. В «Андрее Шенье» Пушкин предсказал возможный худший вариант развития России в случае победы тех темных сил, о существовании которых ему стало известно после вступления в масонскую ложу «Овидий». Нет, Пушкин никого из «братьев-вольных каменщиков» не предавал, но не спешил засвидетельствовать чувство верноподданности перед «мастерами» — строителями Храма Соломона. Более того, в столь сложный и ответственный период жизни Отечества он был своеобразным «Ангелом-Хранителем России»(так назвал его известный чилийский поэт Пабло Неруда). Худший вариант в России не состоялся во многом и потому, что Первый Поэт России не только не встал на сторону «товарищей» (вторая ступень в масонской иерархии), но и объявил им решительную борьбу. И оружием его был тот величайший дар, тот метод, которым он пользовался для раскрытия в образной форме коварных замыслов черных сил, скрывающих свои подлые планы под громкими лозунгами «Свободы, равенства и братства». Определить эти замыслы — значит указать на них, открыть глаза непосвященным и предотвратить их разрушительное действие в общественном сознании. Ниже мы покажем, как, будучи величайшим мастером Слова Русского, он это делал, а пока…:
"Духовной жаждою томим
В пустыне мрачной я влачился".
Первые же строки «Пророка» о душевном смятении поэта. Что могло быть причиною его душевного состояния? Известно, что 4 сентября Пушкин был вызван Николаем I в Москву, куда в сопровождении фельдъегеря он и отправился из Тригорского. Об этом мы узнаем из письма П.А.Осиповой 4 сентября 1826г., которое было отправлено из Пскова: «Полагаю, сударыня, что мой внезапный отъезд с фельдъегерем удивил Вас столько же, сколько и меня… Я еду прямо в Москву, где расчитываю быть 8-го числа текущего месяца».
А 16 сентября 1826г. уже из Москвы поэт сообщит той же П.А.Осиповой: «Вот уже 8 дней, что я в Москве, и не имел еще времени написать вам, это доказывает вам, сударыня, насколько я занят. Государь принял меня самым любезным образом» (Ист.7, с.157). Поэт был принят Николаем I тотчас, прямо с дороги. Следовательно, «Пророк» мог быть написан только вечером 8 сентября, в день аудиенции. Содержание беседы осталось тайной. О реакции императора на нее можно судить по вопросу, заданному им Блудову после встречи: «Знаешь ли, что я нынче долго говорил с умнейшим человеком России?» (Ист.25). Некоторый свет на содержание этой беседы проливает пушкинская записка «О народном воспитании», представленная государю 15 ноября 1826 г. (Ист.2, с.252-258).
У Томашевского в примечании по поводу «Пророка»: «Написано 8 сентября 1826г. Взяв в основу стихотворения отдельные мотивы 6 гл. библейской книги пророка Исайи, Пушкин далеко уходит от библейского сюжета, изображая иносказательно пророческое назначение поэта» (Ист.15, с.437.).
5. И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели
6. Тогда прилетел ко мне один из серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника,
7. И коснулся уст моих и сказал: вот это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен.
8. И услышал я голос Господа говорящего: кого Мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня.
9. И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите (Ист.26).
Это гл.6-я книги «Пророка Исайи», но есть в этой книге еще и глава 5-я, в которой говорится:
20. Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое горьким!
21. Горе тем, которые
И все это на одной странице «Библии». Не мог Пушкин, читая 6-ю главу, не обратить внимания на содержание 5-й. В этих главах не по форме, а по содержанию заложены глубокие противоречия на пути постижения истины. Пророк Исайя загоняет ум человеческий в ловушку: подмена понятий добра и зла — действительно преступна! Но как ты, ничтожный человек, столь «мудрый в глазах своих и разумный перед самим собою», отделишь свет от тьмы и добро от зла? Только Господу Богу — великому Иегове (в библии для Православных — Саваоф) доступно это, и потому самое большое, что ты можешь — стать «пророком», т.е. исполниться его волею, дабы «глаголом жечь сердца людей». Да, был момент некой растерянности, в который независимый по духу поэт, согласился быть «пророком», т.е. исполниться не своею, а волей Господа, что на языке Гефтера и означало «принятие на себя обязательств протагонизма». Но ведь это Пушкин, владеющий методологией различения Добра и Зла, обладающий цельностью и диалектичностью мировосприятия, хорошо знающий не только опекунов Моисея, но и опекунов всех других пророков, и Исайи в том числе.