Всю ночь меня мучил вопрос: попросить ли Эфраима возместить мои траты. Вы, может быть, думаете, что я мелочный или жадный? Конечно, десять шекелей – смешная сумма, но для меня это было тогда целое состояние.
Так и не придя ни к какому решению, на следующее утро я пришел на работу. Эфраим уже ждал меня в дверях цеха. «Ну что?» – даже не поздоровавшись, требовательно спросил он. Я объяснил Эфраиму, что он ошибся, пункт вечером не работает, и я зря потерял деньги и время.
Эфраим побледнел и заорал так, что своим криком заглушил визг двух циркулярных пил. Он кричал, что ничем мне не обязан, чтобы я не смел ничего у него просить, что я сам во всем виноват. Он не забыл упомянуть и о том, кто я такой, что меня не ждали в этой стране, и что я должен знать свое место. Он кричал до тех пор, пока не подошел мастер. Выяснив причину скандала, мастер заорал еще громче Эфраима: « Нашел «русского» фраера! Человек живет в будке, у него нет даже телевизора, а ты не можешь вернуть ему несчастные 10 шекелей!» Он вытащил деньги из кармана и отдал мне. «Вычту из зарплаты в двойном размере!» – пригрозил он Эфраиму.
Работяги объяснили мне потом причину гнева мастера. Оказалось, что Эфраим – сын миллионера, имеет все блага жизни, кроме наличных денег, которые папаша боится давать ему из-за страсти к азартным играм. Поэтому он вынужден работать. На мне же Эфраим хотел просто сэкономить: если нет своего донора, нужно платить за кровь двести шекелей. Деньги он у отца взял, а отдавать их больнице не хотелось. Об этом знали все в нашем цехе, поэтому и отказались сдавать кровь для его жены. Вот и весь рассказ.
– Да, хорошо то, что хорошо кончается, – сказал Коган.
И не понятно было, что он имел в виду: то, что мастер тогда вернул Леониду десять шекелей, или то, что Леонид сейчас руководит отделом в преуспевающей фирме.
–Давай, Леня, колдуй над кофейником. А я рюмочки под ликер достану, – оживился Шмулик и добавил, когда тот отошел к костру: – Классный мужик Ленька, но задолбал уже своими «десятью шекелями».
– Да ладно тебе, – оборвал его Коган. – У каждого из нас есть свой Эфраим.
Веселая семейка
Они снимали огромную квартиру на первом этаже в нашем доме: шестеро взрослых, двое детей, три собаки, две кошки, найденные на улице,и нелегал Витька. Почему-то Витька шел всегда в конце перечислений, после кошек.
Вечерами из окон доносился шокирующий соседей аромат жареной на сале картошки и страшные крики :
–Киркоров – это китч! Прошу не произносить в моем доме этого имени!
– Это знаковая фигура. Он по-своему талантлив. Он бывший муж Пугачевой, в конце концов! Мы должны быть в курсе событий шоу-бизнеса!
–Нет! Картошка еще сыровата. Опусти крышку. Не хватай раньше времени!
Ивритоговорящие жильцы упорно считали, что в квартире разыгрываются жуткие семейные разборки. Я много раз объясняла им, что это творческие споры, которые не могут быть тихими, когда в одной квартире проживают бывшие режиссер, актриса и директор драматического театра, да еще из Грузии.
Аборигены нашего дома так ничего и не поняли. Они собрали деньги, наняли рабочих и воздвигли декоративную стену, отделяющую окна «не кошерной» квартиры от входа в подъезд. Признаться, я тоже до конца не разобралась, чего в этой семье больше: доброты или лукавства, расчетливости или инфантильности.
Зарисовка первая. Бабушка,
Утром ее выводили и сажали на скамеечку рядом с нашим домом. Словоохотливая старушка рада была любому собеседнику.
–Ты, деточка, одна в Израиле?– заботливо спрашивала она меня и, не дождавшись ответа, продолжала. – Одна пропадешь. Вот, возьми нашу семью: я получаю пенсию; сын, в прошлом режиссер Тбилисского театра, – пособие по безработице. С театрами в Израиле не густо. Дочь с мужем в фиктивном разводе; зять мой , бывший директор того же театра, на инвалидности, а дочь, актриса, работает. Нет, не на сцене, а нянечкой в больнице. Но мы оформляем на нее все договора. Внук Лешка, отец-одиночка, воспитывает сына от первого брака, а его подруга с их общей дочкой тоже числится одинокой матерью. Не расписаны они. Вот считай: пять пособий, плюс зарплата – на шестерых взрослых, двоих детей и пятерых хвостатых. И то еле-еле сводим концы с концами.
–Что ж Вы Витьку не посчитали? – спросила я
–А что его считать? Витек нелегал. И скоро съедет от нас. Вот женится и съедет! Женить его надо на гражданке Израиля, тогда он и вид на жительство получит, и право на работу, и медицинскую страховку. А иначе никак, он же не еврей. Нет ли у тебя хорошей женщины на примете? А что ты так укоризненно смотришь на меня? Здесь все вертятся. Вот моя подруга, к примеру, скрывает, что у нее есть сын. Хочет, чтоб ее похоронили за счет государства, как одинокую. И, между прочим, умно делает. Знаешь, сколько здесь похороны стоят? Узнаешь, не захочешь умирать.