Зарисовка вторая. Алешка.
Как-то, вынося мусор, я увидела Алешку, который грустно смотрел под капот своих старых "жигулей" и матерился. Витька курил рядом.
– Доброе утро! Что случилось? – спросила я.
–Да вот, сэкономил, понимаешь! – саркастически сострил Витёк.
– Надо было пройти очередной техосмотр, – начал объяснять Алеша, – а из выхлопной трубы такие газы валят! Раз в десять выше нормы. А деньги, чтобы мотор перебрать, у меня, естественно, отсутствуют. Приезжаю в наш гараж «Тарасик». «Ребята, выручайте!» – говорю. Ну, они и вывели часть газов прямо в салон…
–Ужас! Это же ведь газовая камера! – Запричитала я. – Ты мог задохнуться!
– Лучше б задохнуться мне тогда, чем пережить такое! – ответил Алексей. – Прошел я техосмотр, все в норме. Доехал до гаража с открытыми окнами. Ребята говорят: «Сейчас мы вернем трубки в исходное положение и за всю работу возьмем с тебя только 100 шекелей!». Обрадовались мы, пошли с Витьком пивка попить. Вернулись, забрали машину. А сегодня утром завожу ее, а она мертвая. Ты погляди! – Он ткнул пальцем в мотор. – Они детали поменяли, сволочи! Теперь она никогда с места не тронется!
–Да, превратили твою движимость в недвижимость! – опять сострил Витёк.
Действительно, с этого дня машина не тронулась с места. Она ржавела под дождями и плавилась на солнце, пока соседи не собрали деньги и не отбуксировали ее на свалку.
Зарисовка третья. Дядя Алеши.
Русский магазин «Березка» был знаменит на весь наш город: в огромном помещении, напоминающем ангар, находились книжный магазин, кафетерий, интернет-кафе, прокат видеокассет и тусовка всей русскоязычной, безработной интеллигенции.
Зайдя в магазин, я встретила дядю Алексея. Он чинно восседал за столиком читая книгу. Увидев меня, величественным жестом, заимствованным из пьес Островского, пригласил присесть рядом. Я не посмела ослушаться. Как-никак, а приглашает режиссер…
Тотчас подбежала улыбающаяся официантка.
– Зинуль, мне как всегда, – сказал дядя. – А даме – ваш фирменный кофе со взбитыми сливками.
Официантка убежала выполнять заказ.
– Вот здесь проходят дни мои, – трагически пожаловался дядя.
– Дома – шум, бедлам. Не могу ни сосредоточиться, ни творить. А ведь я создаю МХАТ. Да, да, не удивляйтесь. Молодежный Хайфский Театр. Премьера состоится здесь, в «Березке», на Новый год. Ваш покорный слуга – Дед Мороз. Вот с июня бороду отращиваю.
Официантка принесла мне красивый бокал с кофе, а дяде – сто граммов коньячка. Он пригубил, а я, воспользовавшись паузой, спросила:
– Скажите, а Витька вам родственник?
– Да какой он родственник! – в сердцах воскликнул дядя. – Это всё Алешкины дела. У Лехи, конечно, золотое сердце, но всему должна быть мера! Приятель попросился переночевать, и уже живет два года! А если рассудить, куда ему идти? Жена развелась с ним и уехала в Израиль. Через полгода звонит: «Люблю, скучаю, ошиблась, готова начать все сначала! Приезжай, поженимся». Он, дурак, поверил, продал все и прилетел «на крыльях любви». Она деньги забрала, а его выгнала.
Режиссер сделал паузу, отпил коньяк и глубоко ушел в себя. Встрепенулся и продолжил:
– Вот, задумал я пьесу: «Жизнь нелегала». Мощная должна быть вещь, щемящая, берущая за душу… – Дядя сделал очередной глоток и начал рассуждать о творческих терзаниях.
–Я пойду, пожалуй, дел полно, – взмолилась я после часового монолога дяди и несмело поднялась из-за стола.
– Иди. Иди, конечно…– ласково позволил режиссер. -А я, пожалуй, посижу еще. Столько нужно передумать…
– Зинуля, – позвал он официантку.
– Уже несу, – откликнулась она.
Зарисовка четвертая. Мать.
Подходя к нашему подъезду, я увидела маму Алексея. Она тащила домой найденный на свалке диван.
– А что, мужчин в доме нет? – спросила я.
– Мужчин! – закричала мать. – Я лучше сдохну, чем буду их просить о помощи! Сидят, песни распевают. А Витька вовсе силы потерял. Совсем стал немощный. Ничего не ест, только курит и кофе хлещет стаканищами. Ему бы в поликлинику сходить, а страховки медицинской нет. Повели мы его к частнику, деньги огромные отдали. Врач помял ему живот и говорит: «Имею подозрение на язву». Анализы нужны, лечение, а без гражданства – как?! А он еще и без жены. А какая дура выйдет за такого? Если без гражданства он, да еще вдобавок с язвой. Ох, беда-беда…