– И что же оказалось?
– Оказался он обычным проходимцем. Подошел ко мне и говорит: «Я чувствую, что вы тяжело больны, но не волнуйтесь, я буду вас лечить на всю сумму заказа». И руками начал водить. Еле я его выгнал.
«Ой, – подумала застенчивая Коровкина, – как бы мне поделикатнее отказаться от издания книги, чтоб и издателя не обидеть, и деньги не потратить?»
В это время в сумочке Ирины Петровны зазвонил мобильный телефон.
–Поздравляю! – не здороваясь, прокричал в трубке муж.
–С чем, – обрадовалась доверчивая Коровкина, не чувствуя подвоха.
–Считай, что приз за самую нелепую историю – твой! Нас затопили. Это надо видеть! Я специально ничего не стал убирать, Ириша, чтоб не испортить тебе потрясение от первого впечатления.
Следующий звонок был от младшего сына.
– Что еще случилось? – обреченно спросила Ирина Петровна, предчувствуя, что от него можно ожидать сюжет не меньше, чем на роман.
– Ничего, – спокойно ответил Тема.– Я просто хотел спросить. Помнишь, на столе лежал журнал с твоим рассказом?
– Конечно, помню, – успокоилась Коровкина. – А что? Кто-то взял почитать и не вернул?
– Никто его не брал. Кому он нужен? Лежит на том же месте Я не об этом. Ты гонорар уже получила? Я бы занял у тебя на месяц шекелей200.
– Что ты, Тема, – удивилась Коровкина наивности ребенка, – мне гонорары не платят.
–Тогда зачем же ты пишешь? – огорчился сын и повесил трубку.
« Действительно, зачем?» – спросила себя Коровкина и не смогла найти ответ на этот вопрос. В трудных ситуациях Ирина Петровна всегда советовалась с мамой. Позвонила она ей и на этот раз.
– Писать ты, конечно, можешь, – авторитетно сказала мама, – но прежде очень хорошо подумай, о чем пишешь. Вот писатель М. написал, что ему приснилась неожиданная поездка в Европу, и – выиграл приз-путешествие. А наш папа? Изобразил героя, у которого книги вместо мебели. И что? Второй год спотыкаемся о коробки с тиражом.
С тяжелыми мыслями вышла Коровкина на улицу и потащила бланки страховому агенту.
Проходя мимо мусорной свалки, Ирина Петровна заметила старый шкаф. Какая-то женщина пыталась отодрать от него заднюю стенку. Приглядевшись, Коровкина узнала свою подругу. Даже не удивившись ее поведению, Ирина Петровна на одном дыхании рассказала обо всех переживаниях сегодняшнего дня.
– Скажи спасибо судьбе, что ты начала писать, а не рисовать! – грустно сказала подруга. – Вот мой муж рисует! Если бы ты знала, сколько стоят краски, кисти, я уже не говорю про холст. Это вообще нам недоступно. Видишь, отдираю от шкафа для него оргалит. И от его картин одни проблемы. С нами уже все соседи не разговаривают. Вышел он как-то во двор на этюд. Стал рисовать нашу улицу. Подходит один сосед: «Нарисуй мою собаку, – говорит, – она уже старенькая, хочу увековечить память о ней». Другой, по той же причине, просил запечатлеть тещу. Третий, вообще, привел всю семью, включая кошек. Мой нарисовал, ему краски не жалко. Так они еще и не довольны: там мелко, где-то сходства мало, где-то, наоборот, слишком много. Короче, пиши рассказы, это еще не худший вариант.
Поблагодарила Коровкина подругу и пошла дальше. По дороге мысленно представляла себя то у мольберта с кистью в руке, то танцовщицей в бальном платье, то наездницей на лихом коне. «Нет, что и говорить, судьба благосклонна ко мне – писать рассказы и безопаснее, и дешевле», – подумала Ирина Петровна, достала свой заветный блокнот и стала записывать в него нахлынувшие мысли, чтобы осчастливить мир очередной нетленкой.
Ночь перед призывом
Было уже далеко за полночь, когда раздался телефонный звонок.
– Мама, я с друзьями. Задержусь, – прозвучала дежурная фраза.
– Шурик, тебе завтра на призывной пункт, а ты даже рюкзак не собрал, – по привычке возмутилась я, удачно поменяв слово «школа» на «призывной пункт».
– Не беспокойся, все будет ОК,– уверенно ответил Шурик и повесил трубку.
«Завтра я стану солдатской матерью»,– подумала я. В голове мелькнул образ: сухонькая старушка, повязанная белым платком, по щеке катится слеза. Я посмотрела в зеркало: стройная молодящаяся женщина, стильная короткая стрижка, джинсы, футболка.
– Ты теперь мать солдата, – строго сказала я своему отражению. – Перестань улыбаться. Пора взрослеть!
Я зашла в комнату сына. Среди обычного беспорядка валялись купленные к армии вещи. Открыла рюкзак, нашла выданный в военкомате список, стала читать: «Каждый призывник должен иметь при себе…». Призывник…
Я вспомнила наш отъезд. Аэропорт Шереметьево. Шурику два года. Мы уже прошли таможенный контроль и поставили свой багаж на весы. Вдруг я почувствовала, что сына рядом нет. Шурик пролез под заграждениями и бежал обратно, в глубь аэропорта. Я кинулась за ним, но дорогу преградил таможенник. Стала кричать провожающим родственникам, но те от горя ничего не понимали. Конечно, ребенка поймали, вернули родителям и благополучно привезли в новую страну.