– Нет предела совершенству, дочка, – назидательно ответил папа. – Меня заставили поступить в вечерний Университет марксизма -ленинизма. Теперь мы будем грызть гранит науки вместе, – добавил он, потрепав щенка по холке. Филя радостно завилял хвостом. Видимо, эта идея ему понравилась.
Потянулись месяцы учебы. Папа не утруждал себя посещением занятий, предпочитая вечера проводить ближе к народу – в шашлычной «Ласточка» на ВДНХ или в буфете гостиницы «Турист». Я же следила, чтобы Филя не пропускал уроки.
Сообразительность Филиппа напрямую зависела от вознаграждения, которое я держала в руке. Если это были сосиска или колбаса, Филя понимал команду с полуслова и выполнял ее безукоризненно. Сушка или сухарик замедляли восприимчивость «студента», хотя с третьего или четвертого окрика он все-таки предпринимал какие-то ленивые движения. Если же подкормки не было, Филя оставался глух к моим приказам и мольбам. Моя амбициозность не допускала, чтобы Филя числился в списке хорошистов. Он непременно должен быть отличником! Поэтому чуть ли не вся стипендия уходила на покупку лакомств для курсанта.
Опозорились мы неожиданно. Занятие было посвящено запрету брать корм с земли. Хозяева собак разбросали лакомства и пошли с питомцами по кругу. Овчарки и терьеры рвались с поводков за яствами, и только Филя ходил по кругу абсолютно равнодушным. После часа хождения вокруг кусочков колбасы и сахара даже самые тупые собаки поняли, что брать корм с земли нельзя. Хозяева спустили псов с поводков, и четвероногие ученики тоскливо бродили по площадке, даже не пытаясь понюхать лежавщую на земле еду. И только «равнодушный» Филя сразу же набросился на лакомства и быстро смолотил их.
Инструктор только ахнул.
– Вам никогда не сделать из него служебную собаку, – печально произнес наставник. Но, увидев мои слезы, сочувственно добавил, что диплом об окончании учебы он Филиппу все же выпишет.
Папа сдал свой выпускной экзамен на «отлично». Видимо, сказалось тесное общение с народом.
– Откуда у вас такие глубокие познания в марксизме-ленинизме, если вы не посещали лекций? – поразился педагог.
– Можно, я открою вам секрет? – потупив взор, замялся папа.
– Откройте.
– К вашему экзамену я нанял репетитора....
Потрясенный педагог откинулся на спинку стула и долго протирал очки, чтобы лучше разглядеть то ли придурка, то ли наглеца.
Получение дипломов папой и Филиппом чудесным образом совпали. По столь торжественному случаю мама испекла торт и даже не стала возражать против ненавистной ей бутылки водки. На обмывание дипломов были приглашены доценты ВГИКа (и даже два профессора) и несколько известных режиссеров киностудии Мосфильм. Провозглашая первый тост, папа вместе с рюмкой торжественно поднял свой марксистко-ленинский диплом. Бедный-бедный папа! Как же проигрывал его диплом в невзрачной коленкоровой обложке в сравнении с ярким, с золотым тиснением дипломом конкурента Фили. Все смущенно замерли. Но папа, как всегда, нашел верный выход из неловкой ситуации. Он лихо выпил и предложил собравшимся последовать его примеру. Все дружно поддержали папу. Настроение гостей резко поднялось. Веселье было бурным. В конце застолья Филя по-хозяйски взобрался на диван и уселся между известным режиссером и завкафедрой истории КПСС во ВГИКе. И даже позволил себе слизать розочку с маминого торта. Но никто не осмелился его одёрнуть. Как-никак – виновник торжества…
Два подвига Филиппа
Летом Филя со всей нашей семьей выезжал на дачу. В садово-огородном товариществе «Дубки» обосновались неутомимые педагоги ВГИКа. В их рядах наметился идеологический раскол. Одни гордились богемной запущенностью своих участков, предпочитая духовное начало и бесконечные беседы о прекрасном – материальному. Другие же, напротив, проявляли чудеса хозяйской хватки: неизвестно где и как добывали доски и кирпич, цемент и шифер, огородную рассаду. А если очень повезет (пусть и за большие деньги) – дефицитнейший навоз для грядок. С раннего утра до поздней ночи киношники обустраивали свои просторные угодья площадью в шесть соток.
Парторг института относился ко второй категории обитателей «Дубков». В редкие минуты отдыха он позволял себе пойти поплавать на ближайшее торфяное озерцо. Именно там и подстерегла беда. Труженник идеологического фронта, а в данный исторический момент – обыкновенный дачник, блаженно растянулся на траве, закрыл глаза… И тут из зарослей кустарника, рядом с его ковриком, послышалось шуршание. Парторг, отдавшийся мечтам построить на участке баньку, на подозрительные шорохи не обратил внимание.