— Хорошо, — тихо сказала она. — И… остальное?
— Магии нет, — выдохнул он, лег на землю и смотрел на ясное небо. — Такое облегчение.
Сирена выдохнула.
— И я рада.
— Но у тебя все еще есть магия.
— Да, магия Дома. Магия крови крадет. Разбивает душу, пока не пропадает все человеческое. Но Виктор сохранил твою суть. Связь, которую дали нам он и Серафина, неожиданно спасла тебя. И теперь у нас нет магии крови.
— И я снова просто человек.
Она кивнула.
— Обидно, — он рассмеялся и скривился. — И наша связь пропала. Я тебя не ощущаю.
— Я разорвала проклятие, когда покончила с магией крови.
— Связь с тобой не ощущалась как проклятие.
— Порой ощущалась, — призналась Сирена.
— Только из — за нее, — сказал он. Каэл сел, придерживая плечо. Она посмотрела в серо — голубые глаза, и он подмигнул. — Остальное было не таким плохим.
Она покачала головой.
— Рада знать, что не все твое поведение было от Малисы.
— Только худшее.
— Ты все еще заигрываешь, — сказала она, поднимаясь на ноги.
— Да, это я, — он опустил взгляд. — Как Элея?
— Ах, так ты помнишь, что женился на моей сестре.
Он поднял на нее взгляд.
— Она добралась до тебя. Она в порядке?
— Конечно. Я не позволила бы никому навредить ей или Алессии.
Он выдохнул с облегчением.
— Хорошо, — он нахмурился. — Так… что нам теперь делать?
— Мне нужно убить богиню, — сказала она. — А ты останешься тут и ответишь за свои преступления, когда все кончится.
Он нахмурился.
— Ты спасла меня, чтобы убить меня?
— Нет. Я спасла тебя, потому что ты не заслужил того, что Малиса сделала с твоим разумом. Никто не заслужил. Но это не значит, что ты не в ответе за многие смерти, Каэл. Многие люди хотят справедливости.
— Справедливость в войне?
У нее не было ответа. Только спор, который придется перенести. Но сейчас у нее были дела важнее разговора с Каэлом Дремилоном.
— Сирена! — услышала она голос.
Она повернулась, Дин прошел в Кольцо садов. Его светлые волосы спутались, он был в черной крови.
— Сюда, — позвала она. — Ты убил волдере?
— Да. Двоих. Но еще больше терзают армию. Сариэль и Галцион помогают с неба, — сказал он.
— Создательница.
— Кесф пошел за Малисой один.
— Что? — рявкнула она.
— Мы с Авокой пытались его остановить, но не удалось. Он говорил, что месть была близко, и он не мог ждать тебя. Авока послала меня за тобой, а сама побежала за ним.
— Кесф, — прорычала она. — Чем он думал?
— Вряд ли он думал.
Каэл медленно поднялся на ноги.
— Нельзя доверять Кесфу. Он из прихвостней Малисы.
Сирена покачала головой.
— Он не предатель. Когда он узнал, что Малиса убила лифов Аонии, он перешел ко мне.
— Но это все еще вызывает сомнения.
— Я думал, ты хотела его убить, — отметил Дин, скрестив руки, глядя на Каэла свысока.
— Так и было, — сказала она. — Но я попробовала сначала его исцелить. И я разрушила проклятие и избавила нас от магии крови.
Каэл склонил голову.
— Полагаю, я останусь тут.
— Посмотрим, — грозно и низко сказал Дин. Он пошел к Каэлу. — Ты убил много людей. Десять моих сестер, весь мой остров. То, что Сирене не хватило сил убить тебя, не значит, что я не смогу.
Дин замер перед его лицом. Каэл поднял голову и смотрел в его глаза.
— Я бы посмотрел, как ты попробуешь.
— Может, хватит? — рявкнула Сирена. — Есть дела важнее. Кесф и Авока пошли к Малисе одни! Вы можете тут ссориться, или мы можем пойти убивать богиню, начавшую все это.
Они не двигались. Смотрели друг на друга. Оценивали. У Дина было преимущество. Он не был ранен. Но это не мешало Каэлу смотреть на него так, словно он был грязью на его обуви.
«Мужчины!».
— Ладно. Убивайте друг друга. Я пойду нас спасать, — сказала Сирена. — Все приходится делать самой.
Она взяла Тенелом, стерла кровь с клинка, убрала его в ножны. Схватила меч из холя, который брала с собой. Она была готова уйти с обоими, но произошло то, что Сирена не ожидала.
Каэл протянул руку.
— Перемирие? — спросил он.
Дин прищурился.
— После всего, что ты сделал?
— Давай выживем в бою, а потом решим, что делать.
Дин взглянул на Сирену, потому на Каэлу.
— Если в тебе хватило человечности, чтобы она решила тебя спасти, то я принимаю перемирие.
Дин пожал руку Каэла. Они сжимали, а не трясли ладони. Это не было мягким, но они не отступали. Они молчали. Эти мужские странности Сирена не понимала.