* * *
Строгое лицо Керриган тронула улыбка от воспоминания.
Она сразу же пошла к Хелли. И через два дня после споров и угроз со стороны Керриган они были тут. В новом мире.
Хелли не хотела брать ее. Она все — таки не была частью Общества. Она была просто Благословленной драконами. Сирота по состоянию, посланная в Общество помогать растить и ухаживать за драконами. Когда они вырастали и уходили к своему племени, Благословленные драконами получали поразительную карьеру.
Но Керриган это не интересовало. От системы племен в ее жизни были только проблемы. И ее отец с племенем Брионики не дождутся ее. Она сделает свое имя без них.
Керриган сосредоточилась на битве перед ними, они летели туда. Она была на драконе Хелли, Таври. Только так ей разрешили полететь с ними. Посмотреть, как они убивают врагов.
Таври присоединилась к другим драконам в небе, и они спикировали к силам богини. Керриган увидела адское существо, когда Таври выдохнула в него огонь. Она не могла назвать это существо. Демон. Черная кожа, большие крылья, красные глаза, которые смотрели на нее, как на добычу.
Огонь едва его коснулся.
Но Таври много сражалась. Она была хорошо подготовлена. Даже к новому врагу.
Она выдохнула огонь еще раз, а потом повернулась в воздухе. Керриган держалась изо всех сил. Таври закончила поворот и раскрыла сильную пасть. Она впилась в шею существа. Раздался громкий треск, и демон упал с неба.
— Молодец, Таври, — сказала Хелли. Она оглянулась на Керриган. — Держишься, дитя?
Керриган солнечно улыбнулась.
— Все прекрасно.
Она смотрела, как Общество убивало врагов.
Она знала глубоко в душе, что хотела делать.
Однажды она присоединится к небесам.
70
Кровный долг
Глаза Малисы были черными, как ночь.
— Как?
Всего одно слово. Но оно резало как нож.
Сирена только улыбнулась.
— Я позвала друзей.
— Ты за это заплатишь.
— Возможно. Но зато я вижу, что ты понимаешь, что я могу тебя одолеть.
— Тебе меня не одолеть. Если придется убить сотни драконов, я это сделаю, — прорычала Малиса.
Но ее голос был напряженным. Словно она срывалась с края. В одну минуту она была холодной и уверенной, а в другую увидела шанс на поражение. И она неслась в то безумие. То же безумие возникало в Каэле время от времени.
Сирена думала, что это магия крови влияла на человека, терпящего зависимость, ломку и убийства. Но она начинала подозревать, что у того безумия был другой источник. Может, болезнь Малисы проникала в тех, кто украл магию. Может, она так их заражала, что они теряли разум.
— Я все еще выиграю в этой войне, — заявила Малиса.
Она шагнула вперед. Тьма росла и росла. Окутала ее полностью, растекалась, как миазмы. Тьма поползла по полу, покрыла из ноги, спустилась по стене и направилась к драконам. Она покрывала все. Словно могла затянуть их во тьму.
Сирена не могла это допустить.
— Ты не победишь. Не пока я жива.
Она коснулась бриллианта на горле, бросила стихии в Малису. Та легко избежала удара, но это замедлило на миг ее магию. Этого хватило Сирене.
— Ты могла быть больше, — сказала Малиса. — А теперь просто действуешь мне на нервы.
Она бросила сеть. Не просто тьму, а еще и то, чего Сирена раньше не видела. Тьма была почти твердой. То была смерть. И Сирена не успела отреагировать. Она не ожидала такого.
На миг Сирена замерла и ждала. Вот тот миг. Если ей нужно пожертвовать собой ради спасения ее армии, так тому и быть. Ей не хватало времени поднять щит. И она не была уверена, что это сработает. Не было времени изучать плетение, ведь сеть была не из магии Дома. Это была магия крови — темная, извращенная и злая.
И это погубит ее.
Она закрыла глаза за миг до того, как это достигло ее.
Попрощалась с миром вокруг нее.
А потом что — то врезалось в ее тело. Что — то твердое. Похожее на человека.
Глаза Сирены открылись, Авока встала на пути атаки Малисы. Ее белые клинки приняли на себя удар. Как только магия коснулась мечей, они почернели. Словно их покрасили.
Сирена рухнула на землю в паре футов от места, где стояла. Авока упала рядом с ней. Ее клинки вылетели из рук, откатились далеко от места, где она теперь лежала.
А потом Сирена ощутила это.
Связь. Порвалась.
Сирена закричала от боли и горя.
— Нет, нет, нет, нет, — она задыхалась, держалась за бок, словно от физической раны.
Потеря Авоки была как разрез на животе, из которого вывалились внутренности. Так не ощущалось в другой раз при разрыве связи. Потому что она выбрала Авоку. И она этого хотела.