— Если будешь со мной, сможешь уберечь свою милую принцессу. Начать новый мир лифов, — Малиса описала все, чего хотел Кесф. — Это был бы новый рай.
Сирена прищурилась, шагая вперед, чтобы ее было видно.
— Врешь.
Малиса вскинула голову.
— Ах, вот и ты.
— Я пришла остановить тебя.
Малиса усмехнулась.
— Я так и думала, что ты это скажешь. Но ты еще не поняла, Домина? Меня не остановить.
— Ошибаешься, — Сирена грозно вытащила Тенелом. Она ощущала гул клинка из тендрилла, зов полной соты. Но это пока подождет. Это пригодится ей против Малисы.
— Ваше сопротивление потрясает. Это лишь кормит мои творения. Вся кровь. Все страдания. Смерти, — она жестоко улыбнулась. — Как только мы очистим мир от твоего вида, мы снова сможем жить в мире.
— Ты не хочешь мир. — Сирена шагала вперед. — Ты хочешь войну. Ты не знаешь, что делать с миром. Если победишь, то станешь искать другой мир, чтобы мучить его. Это не закончится.
— Ох — ох, — Малиса погрозила Сирене пальцем. — Дальше ни шагу.
Сирена шла. Она не собиралась слушаться Малисы. Но еще шаг, и она врезалась в барьер. Он был прочным, будто камень, но прозрачным. Искусная работа в магии.
Сирена не ощущала из — за него, какой сильной стала Малиса за несколько дней с их прошлой встречи. Или что еще было на другой стороне. Сирена использовала энергию, которая обычно разрушала барьеры, но без толку. Она изменила энергию, как сделала со стражами. Снова ничего. Она нахмурилась. Что это был за щит?
Малиса расхохоталась.
— Ты пытаешься звать себя Домой? Ты знаешь, что мы учили небольшое количество на третий год тут? Думаю, Бенетта тебя учила, как могла. Но ты все еще не на том уровне.
Сирена скрипнула зубами, пока применяла магию на щите.
— И не переживай за свою маленькую подругу. Она кричала бы, но я на время ее заглушила. Она пыталась влезть в наш бой, — сказала Малиса. — Я не могла это допустить. Так что теперь она — статуя.
Сирена посмотрела на Авоку и поняла, что та не двигалась, сколько Сирена была тут. Создательница! Они были в меньшинстве. Она была сильной, но Малиса — сильнее. Она тысячи лет оттачивала мастерство, Сирена — всего два года.
— Давай поспорим, — уголок рта Малисы приподнялся. — Если сможешь на счет пять убрать мой барьер, я отпущу твою подругу.
— Нет, — сказала Сирена. — Я не буду играть с тобой.
— Один.
Сирена потела. Она не успеет вовремя.
— Два.
Ей нужно было понять. Это были сплетенные стихии. Она уже такое видела.
— Три.
Меньше воздуха, чем в обычных щитах. Духа не было.
— Больше времени, — прорычала она.
Малиса игнорировала ее.
— Четыре.
«Ладно, вот», — она ощутила суть щита, потянула за край плетения.
— Пять.
Щит пропал. Сирена прошла дальше.
— Я это сделала.
Малиса улыбнулась и отпустила Авоку. Та охнула и схватилась за горло.
— Хорошо. Ты неплохо работаешь под давлением, — Малиса два раза насмешливо хлопнула в ладоши. — Есть вопрос, Сирена. Ты перестала воспринимать магию крови? Не веселый сюрприз.
— А мне он казался веселым, — Сирена шагала вперед с Тенеломом наготове. — Отпусти Кесфа и выступи против меня. Не надоело прятаться?
— О, я знаю, что тебе было весело, — Малиса не слышала остальные ее слова. — Но у твоих действий есть последствия.
Она сделала еще шаг вперед.
— Великая богиня разрушения, зовущая себя божеством из Домары, не может даже напасть на низкую полукровку.
— Ты меня не выманишь, Сирена, — сказала Малиса. — Мы обсуждаем последствия убийства тобой одного из моих волдере, а потом избегания магии крови. Это бриллиант? Тогда его на тебе не было.
Малиса жадно смотрела на ее шею, где теперь висел бриллиант.
— Он был на мне, но не на шее.
— Мы тебя проверяли.
— Тогда это вина Меррика, — Сирена потянула за связь с Авокой, проверяя ее.
Она медленно поднялась на ноги и тянулась к белым клинкам.
— А теперь носишь его открыто, чтобы доказать, что не боишься меня? — спросила Малиса со смешком.
— Я ношу его открыто, потому что это наследие моего народа. Это бриллиант Домины, и я — Домина. И я говорю с тобой.
Малиса покачала головой.
— Это бриллиант моего народа. Я забрала его у отца в Домаре, и он принадлежит мне.
— Так забери, — прорычала Сирена.
— Ой — ой, — Малиса склонила голову. — Ты снова это сделала. Мы ушли от темы. Мы обсуждаем последствия. Вот твои.
Сирена не успела броситься или направить магию, как — то помешать ей, Малиса вонзила меч лифа в горло Кесфа. Она провела клинком, толкнула его на спину, и Кесф лежал на полу балкона и истекал кровью.
— Нет! — завизжала Авока.
Рука Сирены была поднята, рот — раскрыт. Но слов не было. Ни звука. Только ужас от увиденного. Они с Кесфом не ладили, но всегда были на одной стороне. Он всегда бился за то же, что и она, даже если он не знал этого. И в конце он попытался отомстить за свой народ, пошел против Малисы. На лбу Малисы даже была царапина от меча Кесфа.
А теперь он лежал и тонул в своей крови.
Последний лиф Аонии.
Погиб.
— Не люблю, когда со мной играют, — сказала Малиса. Она ткнула носком содрогающееся тело Кесфа. — А ты играешь со мной, Сирена.
— Это ты делала со мной два года! — закричала Сирена. — Не было повода убивать его. Ты бьешься со мной.
— Он бился за тебя. На твоей стороне. Значит, он — мой враг, — сказала она, словно все было просто.
— Ты — чудовище.
— Я должна была давно это сделать, — сказала ей Малиса. Она обошла кровь Кесфа. — Он всегда должен был умереть. Он сказал это, когда я пришла к нему и попросила отдать лифов для моего дела. Он сказал, что смотрел в Зеркало Правды и ничего не увидел. Это показалось интересным. И я оставила ему голову, хоть он отказался. Но его будущее обрывается тут. Так что я могла убить его при тебе за твое нахальство.
— Ты могла бы быть великой, — сказала Сирена. Она перевела взгляд с Кесфа на Малису. Смотрела не с ненавистью, а с жалостью. — У тебя было хорошее. Я видела это раньше.
— Я делаю хорошее для этого мира.
— Матильда раздражалась и ворчала, но была доброй, щедрой и готовой помочь. Она знала ценность любви. Она могла заканчивать предложения Веры. Они были так близки. Ты могла все это иметь.
— И имела, — рявкнула Малиса. — А потом все изменилось.
— Или ты изменилась. Ты позавидовала счастью Бенни и новой жизни. Ты не видела свое место. И когда у нее появился ребенок, ты не выдержала. Ты видела в этом проблему, а не решение. Ты должна была видеть, что Бенни хотела твою любовь. Она хотела, чтобы ты помогала растить Селму и других детей. Жила счастливо, процветала. Но этого было мало. Если ты не могла получить всего, тебя это не устраивало. И ты решила наказать за это единственного человека, который любил тебя искренне.
— Для меня не было места в ее семье. Бенни ясно дала понять.
Сирена покачала головой.
— Нет, она хотела быть с тобой. Я видела ее любовь к Матильде. Любовь к семье. Часть тебя — все еще Матильда. Ты можешь снова быть такой.
— Эта часть любит мою сестру. Остальное — ничто, — прорычала Малиса.
Сирене хотелось достучаться до Малисы. Очень хотелось.
Но в Каэле была капля добра и правильности, которую Малиса не уничтожила. То, что Бенетта сделала, разделив ее добро и зло, изменилось, когда они слились. Матильды больше не было. Не было женщины, которую Сирена любила, которая учила ее, а потом была захвачена злой стороной своего характера. И Сирена никак не могла вернуть добро. Сделать Малису Матильдой.
Сирена хотела спасти людей.
Она была такой. Всегда была.
Она не встречала того, кого не хотела изменить. Вернуть к добру. Даже Каэла. Даже себя.
Но Малиса… В ней не осталось ничего хорошего.
И поиск добра в ней только оттягивал неминуемое.
Сирена подняла меч. Авока повернула клинки, глядя на волдере перед ней. Они были у пола, каждый был на фут выше тех, что бились в яме. И там была Малиса. Настоящая угроза.
Они могли это сделать.
Могли сделать это вместе.
Сирена потянулась по связи, ощутила две нити. Только две. Уже не три.
Авока и Сариэль.
Ее сестры по духу.
Они были ближе как сестры, чем Малиса могла понять.
Потому что ее представление семьи было искажено.
Семья не означала сдаваться, когда становится сложно. Семья билась вместе с худшим. И тогда можно было ценить лучшее в ком — то.
Сирена коснулась обеих связей, ощутила сердца сестер, и они соединились. Дома, дракон и лиф. Три стали единым.
И это началось.
67
Дар
Дин
— Вы не пройдете мимо меня, — сказал Меррик. Он повернул длинный черный клинок в руке и грозно прищурился.
— Это мы посмотрим, — сказал Дин.
Он еще не бился с ноккином. Он слышал от Сирены, что ноккин сделал с Авокой, так что не очень хотел такую встречу. Но он стоял между ним и Сиреной. Между ним и Малисой. Вперед можно было пройти только тут.
Каэл фыркнул.
— Я должен был порвать тебя на куски, пока ты жил в моем замке два года. Ох, ты раздражал.
Меррик прищурился.
— С тобой что — то не так.
— Мило, что ты заметил, — сказал Каэл. — Дело в волосах.
Дин невольно рассмеялся.
— Точно в волосах.
— Куда делась твоя магия? — осведомился Меррик.
— Я скажу, если попросишь вежливо, — дразнил его Каэл. — Или пропустишь нас. Выбирай.
Меррик направил меч на Каэла.
— Ты избавился от магии крови. Ты больший дурак, чем я думал.
— Я часто это слышал в последнее время, — Каэл пожал плечами.
— Два года я питался твой магией, — выдавил Меррик. — Ослаблял тебя, чтобы тебе пришлось убивать, чтобы выжить с магией крови. Чтобы выжить с зависимостью. Было приятно съедать тебя понемногу. Смотреть, как ты страдаешь.
— Милый парень, — буркнул Дин.
— А теперь тебе нечего мне предложить, — сказал Меррик. — Так что, когда я тебя трону, это не заберет твои силы, а убьет.
— О, как я этого жду, — сказал Каэл. — Может, хватит говорить, а лучше перейдем к делу? Я никогда не любил твое бормотание.
— Мы только встретились, а я уже устал от тебя, — согласился Дин.
— Представь такие два года.
— Кошмар.
Меррик повернул меч еще раз, занял боевую стойку. Этого хватило, чтобы Дин бросился в бой. Он отбил огромный меч Меррика, ощущая дрожь от огромного оружия в руках и плечах. Если бы у него не было меча из холя, его оружие уже сломалось бы.