Вскоре их вывели из хижины седого на площадь где уже пылал большой костер. Седой обезьянец осмотрел один из их кинжалов и сунул его в костер. Теперь Гена стал, уверен, что вскоре здесь случится, что-то нехорошее. И даже Анна занервничала. Праздником тут и не пахло, хотя вокруг, похоже, собрались все жители селения. Но вот ни угощений, ничего либо напоминающего о празднике видно не было. Он завертел головой в поисках выхода, но вокруг были только волосатые тела аборигенов. Наконец когда лезвие клинка раскалилось до красна седошерстый обезьянец приказал принести какой-то жертвенный камень. Вскоре к костру приволокли камень покрытый потеками чего-то бурого. И только теперь до Анны дошло, что им грозит. Она начала захлебываясь словами уверять обезьянцев в своей с Геной великой миссии. Но те ни как не реагировали на ее слова, все цело сосредоточив свое внимание на седом представители своего племени. Тот начал галдеть, что-то о создателе приславшем к ним жертв. Гену схватили и, несмотря на сопротивление мужчины и крики женщины с легкостью подтащили его к камню. Уложив его руку на него могучие волосатые нелюди зафиксировали его так, что он не мог двинуться. Над его рукой занесли большой каменный топор. Он зажмурился, а затем его тело пронзила страшная боль. Он заорал. А вслед за этим зашипело и потянуло жареным мясом и он отключился. Очнулся уже здесь рядом с валявшейся в беспамятстве женой. Потом когда Аня очнулась, рассказала ему, что когда Гене отрубили запястье, седой попытался снять с обезображенной руки браслет, но тот рассыпался в пыль. Тварь от удивления застыла на несколько мгновений приоткрыв пасть. Но быстро пришла в себя. Захлопнув пасть, он воздел отрубленную кисть над головой и завопил, что эта рука воина и в ней сила амулета создателя. И съевшие ее станут сильнее! И первым сомкнул на нем свои мощные челюсти. Затрещали кости, и. Он дернул головой и оторвал кусок ладони вместе с несколькими пальцами. Челюсти задвигались, захрустели кости, по его волосатой морде потекла кровь ее мужа, А в руку уже вцепился следующий обезьянец. Ладонь Гены шла по кругу, и каждая тварь откусывала от нее кусочек. Прижженную раскаленным кинжалом культю Гены замотали грязной тряпкой и отволокли его от камня. Когда рука была полностью съедена, пришла очередь Анны. Твари видимо вошли во вкус и отрубили ей руку по локоть.
Гена не знал, что было дальше, но наверняка то же самое, что и с ним. А вскоре их культи начали влажнеть и чернеть. Он думает, что это гангрена... Им с женой осталось совсем немного. А на следующее утро волосатые твари принесли их бесчувственную троицу. Вот и вся история.