Первый же удар обжег так, что Дина взвизгнула от боли. К счастью, Лео не запрещал кричать и плакать, она не выдержала бы. Удары сыпались — быстрые, хлесткие, болючие. Никакого удовольствия, только желание прикрыть попу руками, а еще лучше — убежать и спрятаться. Но она могла только вертеться, визжать и умолять о пощаде.
— Лео, пожалуйста! Не надо-о-о… А-а-а! Я больше не буду-у-у!
Стыдно от позы, стыдно от слез, стыдно от криков. И больно, чертовски больно! Ремень жалил, впивался в кожу. Да она вообще больше пить не будет, только бы прекратилась эта пытка!
И она прекратилась — так же неожиданно, как и началась. Лео отпустил ее, отошел в сторону. Дина не сразу смогла встать, так и плакала, уткнувшись лицом в ладони.
— Приведи себя в порядок. Проводить тебя в ванную?
— Нет, — она замотала головой, приподнимаясь. — Я сама.
Холодная вода помогла и горящему лицу, и горящей попе. Успокоившись, Дина вернулась в комнату, но Лео там уже не было.
= 19 =
Гости пришли не вовремя. Лео терпеть не мог незваных гостей, лишь друзьям прощал такие вольности, но сейчас готов был не пускать Павла в дом. И что ему стоило позвонить? И как теперь разорваться? В ванной комнате плачет наказанная Дина, и он нужен ей. В гостиной расположился Павел, и не один, а с двумя девушками. Знакомые сабы, с ними приятно провести время, и теперь, если Лео правильно понял, одну из них Павел привел для него. Как же не вовремя!
Лео не успел предупредить Дину, спустился на звонок, уверенный, что быстро освободится. Однако пришлось задержаться, и он нервничал, представляя, что может придумать саба в расстроенных чувствах.
— Паша, я не в настроении.
— Я здесь как раз для того, чтобы поднять тебе настроение, — заявил друг. — Ты уже разобрался со своей потеряшкой? Или кто она там…
— Дина — не потеряшка. Паша, если бы ты позвонил…
— Да-да-да… Если бы я позвонил, ты бы снова сказал, что устал, занят и не в настроении. Лео, иногда надо и отдыхать.
Девочки скромно сидели на краешке дивана, не вмешиваясь в разговор. Лео заметил, что одна из них огорчена. Видимо, та, что предназначалась ему.
— Я и сейчас говорю то же самое. Я занят, устал и не в настроении.
— Ладно. Как хочешь. Я воспользуюсь твоей темницей?
Лео с трудом удержался от крепкого словца. И сам ведь разрешил! Как теперь отказать?
— Паш, давай не сегодня?
— Твою мать, Лео! Ты издеваешься? Тебе жалко, что ли?
Павел никогда не страдал тактичностью. Были у него другие положительные качества — надежность, например. Но если что-то взбрело ему в голову, остановить его не мог даже двигающийся навстречу локомотив.
— Мне не жалко. Я не один, и не хочу, чтобы…
— О, блин! Эта Дина еще тут? Я уж думал, у тебя в темнице кто-то есть.
«Надо было так и сказать… — уныло подумал Лео. — И он отстал бы».
— Паша, какая разница? Я не хочу, чтобы она…
— Запрети ей выходить из комнаты, и все.
— Нет. Можешь обижаться, если хочешь, но — нет.
— Это ты меня сейчас выгоняешь, да?
— Паша, давай не…
— Выгоняешь. Лучшего друга. Из-за какой-то девчонки, которая решила прибрать тебя к рукам. Хор-ро-шо…
Кажется, Павел все же навеселе. Неужели опять сорвался? Как же не вовремя! Если он снова начал пить, то нельзя оставлять его наедине с собой. Как же долго он приходит в себя после развода… Если бы не дети…
Из-за того, что бывшая жена запретила Павлу общаться с детьми, Лео многое прощал другу. Это бесчеловечно — лишать детей отца. Тем более такого, как Павел. Лео прекрасно помнил, как тот забирал детей из роддома, как возился с малышами…
— Ладно, черт с тобой. Иди. Дорогу ты знаешь. Я подойду туда позже, — сдался Лео.
Дина стояла у лестницы, на втором этаже, вцепившись руками в перила: глазищи, полные слез, красный нос и дрожащие губы. Наверняка, слышала разговор, дверь в гостиную он не закрывал, а она рядом с лестницей.
— Зачем ты вышла? — спросил он.
— Я не знала, что нельзя… — пробормотала она. Опустила взгляд и добавила: — Прости… те… Мастер.
Обнять, приласкать, утешить, накормить сладким… И весь воспитательный эффект насмарку. Ему не нравится быть жестоким с Диной, но… Может, и хорошо, что появился Павел? Пусть немножко побудет одна.
— Я не говорил, что нельзя. Я спросил, зачем. Тебе что-то нужно?
— Н-нет…
— Тогда не спускайся вниз, пока я не разрешу.