Впрочем, поначалу все шло замечательно. Они с Соней уютно устроились в гостиной, с чаем и печеньем, и болтали «о своем, о женском». Потом позвонил Лео, с проверкой, и Соня тактично вышла из комнаты, пока Дина с ним разговаривала. Чуть позже домой запросилась Матильда, до этого рассекающая по саду, и Соня снова отошла — мыть собаке лапы. И тут Дина решила узнать у Вареньки, как дети.
Если в прошлый раз подруга разговаривала как-то странно, то сейчас и вовсе не скрывала своего раздражения.
— Что значит «как»? — грубо переспросила она. — А я откуда знаю?
— То есть… как откуда? — опешила Дина. — Варя, это я, Дина. Может, ты меня не узнала? Или что-то случилось? Что с тобой?
— Зачем ты делаешь вид, будто ничего не знаешь! — воскликнула Варя. — Или ваш сыщик еще не успел доложить? Плохо работает, зря вы ему деньги платите. Он у меня два дня назад был!
— Сыщик?.. Варя, да что с тобой? Объясни толком!
— Со мной все в порядке, — отрезала Варя. — Да, я сволочь и предательница. Но это ты хорошо устроилась в Москве, нашла себе богатого любовника. А я тут одна с троими еле справлялась!
— Варя, что с детьми? — спросила Дина внезапно севшим голосом.
— А, так твой папик тебе не сказал? Отдала я детей, Дина. Обратно в центр. Пусть их нормальная семья возьмет. Это ты порхаешь, как бабочка, у тебя никого нет. А у меня сын, мне его поднимать.
— Как… отдала…
Дина не могла поверить в услышанное, у нее не укладывалось в голове, как такое возможно.
— Молча. И сыщику вашему я все рассказала.
— Какому сыщику?
— Ну и дура ты, Дина. Да приезжал пару дней назад мужик, расспрашивал о детях, о тебе. Твой папик его послал, больше некому.
— Не может быть…
— Может. Желаю счастья в личной жизни. И не звони мне больше.
От нахлынувшего отчаяния Дине стало трудно дышать. Как же так? Разве это та Варенька, подружка детства? В голову лезли мысли одна страшнее другой. А если Варю заставили так сказать? А если это вообще не она, а кто-то с похожим голосом? А если с детьми что-то случилось? Что-то страшное, о чем ей не хотят сообщать?
— Дина… Дина…
Она с трудом услышала Соню, тормошившую ее за плечи.
— Что случилось? На тебе лица нет! Воды?
Дина кивнула — во рту пересохло, в ушах гудело. Зубы клацнули о край стакана, который протянула ей Соня.
— Рассказывай! — потребовала она. — Или я сейчас Мастеру позвоню.
— Не надо. — Дина покачала головой. — Только не ему.
Выслушав ее, Соня вздохнула:
— Не дура ты, просто добрая и отзывчивая, и думаешь, что все такие. А люди меняются, когда сталкиваются с трудностями. И не потому что злые… Подумай сама, каково Варе пришлось с тремя сразу. Пацан-восьмилетка — это же огонь! Школа, уроки, проказы… И двое деток, за которыми глаз да глаз в этом возрасте. Накормить, напоить, памперсы, прогулки… Тут и деньги не помогут, потому что здоровья не хватит.
— Да, но… Зачем так? — сглотнула Дина. — Можно же было… по-человечески…
— А так проще, — жестко отрезала Соня. — Ей самой стыдно, и в глаза тебе посмотреть она не сможет. Так проще — разорвать отношения. Чтобы ты и близко не подошла.
— Я должна с ней поговорить. И не по телефону, а лично. — Дина решительно встала. — Надо посмотреть расписание поездов.
— Дина, ты с ума сошла? Дождись Мастера…
— Нет. Во-первых, он меня не отпустит. Во-вторых… — Как ни больно было об этом говорить, но Соне она призналась. — Во-вторых, он считает меня мошенницей.
— Не городи ерунду! — возмутилась Соня. — Зачем ты придумываешь?
— Ты просто не все знаешь.
— Так расскажи! И я легко докажу тебе, что это не так.
— Хорошо. Но сначала расписание. Я все равно уеду. Всего на один день, вернусь в воскресенье.
— Мастера надо предупредить.
— Я не буду ему звонить.
— Тогда я позвоню.
— Не могу тебе запретить.
Дина поднялась наверх и включила ноутбук, чтобы посмотреть расписание поездов. Просто чудо — нашелся удобный вариант. Поезд отходил через два часа, утром она уже будет на месте.
Она не стала собирать вещи. Переоделась в удобные джинсы и свитер, нашла мягкие ботинки. Проверила, на месте ли паспорт, взяла запасные очки. Поколебавшись, выключила телефон и оставила его в комнате.
— Дина, я тебя никуда не пущу! — заявила Соня, когда она спустилась.