— Я знаю, Динь. Соня рассказала. Ни к чему повторять.
— От меня одни неприятности, а ты все равно заботишься обо мне.
— Я люблю тебя, Динь. Со всеми твоими неприятностями, которые ты сама и выдумываешь.
— О-о-о… — протянула она и поежилась.
— Что не так? — Лео тут же почувствовал перемену в ее настроении.
— Ты всегда говорил, что любой Мастер заботиться о своей сабе. Что-то изменилось?
— Сабе лучше не будить во мне Мастера.
— А-а-а… — Она расстроилась, но сумела не заплакать. — Ты так сердишься? Пожалуйста, прости! Я приму любое наказание. И обещаю, что отныне буду само послушание!
— Не обещай того, чего не сможешь выполнить.
Зеленые глаза вдруг потемнели, и Дина испугалась еще сильнее.
— Но я смогу! Я обещаю, честное слово. Лео, до меня долго доходит, но сегодня я поняла, что ближе и роднее тебя у меня никого нет…
— Так я просто твой последний шанс? — усмехнулся вдруг Лео, перебивая.
Дина приоткрыла рот, опешив от его слов. Всего один щелчок по носу — и ее снова поставили на место. А ведь она поверила…
— А теперь озвучь свои мысли, будь добра, — попросил Лео. — Мне и так все понятно, они у тебя на лице написаны, но пусть прозвучат вслух, как доказательство того, что ты не можешь сдержать свое обещание.
— Так нечестно, — жалобно сказала Дина. — Ты же бьешь по самому больному месту.
— Я же садист, детка. — Он поцеловал ее в лоб. — Но ты права, я был груб и несправедлив. Ты хотела сказать что-то важное…
— Не надо… — прошептала Дина. Несмотря на теплый плед, ее прошиб озноб. — Пожалуйста, не надо… Я же… я же…
Она осеклась, сообразив, что ее признание ничто иное, как попытка вызвать жалость. «Я же умру без тебя». Так оно и будет, но Лео не должен знать об этом.
— Вторая попытка тоже провалилась, — заметил Лео без тени улыбки. — Оставь третью на потом, Динь. И обещания — тоже.
Она удрученно кивнула. В дверь постучали, Лео помог ей встать.
Привезли обед. Дина не чувствовала вкуса еды — машинально глотала все, что Лео подкладывал ей на тарелку. От пирожного и вовсе отказалась.
— Ты все же заболела? — нахмурился Лео. — Подойди ко мне, проверю, нет ли температуры.
Она послушно подошла, хотя прекрасно знала, что здорова. Просто впервые она расстроилась так, что не хотела заедать горе сладким. Она хотела, чтобы Лео стал прежним, а он словно отгородился от нее. Нет, он разговаривал с ней, заботился, обнимал. И все же что-то легло между ними.
Глупо спрашивать, в чем она провинилась. Дина и сама знала. Может, Лео не понравились дети? Он жалеет, что дал обещание? Или он не хочет на ней жениться?
А хуже всего — этот липкий страх. «Если он уступает сабе, это конец отношениям». И еще: «Сабе лучше не будить во мне Мастера».
— Лоб холодный, — сказал Лео. — Дина, что с тобой?
— Я боюсь, — призналась она. — Меня колотит от страха.
— Я вижу. Но почему?
Она молчала, не в силах повторить те страшные фразы.
— Хоть немножко доверия, Динь?
Лео взял ее за руку.
— Дело не в доверии! — сорвалась она. И тут же сбавила тон: — Прости. Я попробую. Сейчас…
Лео терпеливо ждал, поглаживая ее ладонь подушечкой большого пальца.
— Я люблю тебя, — выпалила Дина. — Я люблю тебя так, что одна мысль о том, что я все испортила, приводит меня в ужас. Не потому что я боюсь остаться одна. Я боюсь остаться без тебя.
— Что ты могла испортить, Дина? Разве я упрекнул тебя хоть в чем-то?
— Это и пугает, — призналась она. — Знаешь, как с детьми… Когда ребенка воспитывают, ругают или наказывают за проступки — он не безразличен родителям.
— Ты не ребенок, а я не твой отец. Дина, я сказал, что люблю тебя. Я хочу жениться на тебе. А ты боишься обмана? Боишься не получить прощения?
— Нет. Конечно, нет. — Она виновато всхлипнула. — Я не понимаю. Я что-то делаю не так, и ты недоволен. Я это чувствую, но не понимаю.
— Ты просто устала, маленькая, — ласково сказал Лео. — Тебе кажется то, чего нет. Поговорим дома, хорошо? Давай собираться, иначе не успеем на самолет. Поспишь в машине.
— Хорошо, — ответила Дина. — Как скажешь.
Лео притянул ее к себе и поцеловал в губы.
— Чтобы ты не сомневалась, — пояснил он. — Хотя бы до дома.
= 41 =
Почти всю дорогу Дина дремала, используя Лео в качестве подушки. Он не возражал. Наоборот, был рад и ее сонному состоянию, и ее объятиям. Дина цеплялась за него, словно боялась потерять. Как будто он мог уйти, пока она спит.