Мой жилой комплекс располагался выше, чем остальные в этом районе, поскольку мы жили прямо на склоне горы. Это означало, что мне был виден центр города, который, по правде говоря, был просто великолепен. Обычно, я никогда не задумывалась о том, что место, где я жила, было красивым, но это действительно было так, стоило только достаточно внимательно присмотреться.
Моя прогулка до торгового центра «Ситивест» была короткой, и, не успев ещё даже опомниться, я уже была в магазине «Даннес» и толкала тележку. Я достала составленный Бранной список и начала складывать в тележку указанные в нем продукты, добавив от себя пару упаковок печенья и другие лакомства, потому что сейчас было то время месяца, когда я действительно в них нуждалась.
Я наклонилась, чтобы достать тройное шоколадное печенье — лучшее печенье во всем мире — с нижней полки. Мне пришлось опуститься на колени, потому что там осталось только две пачки, и они были в самом конце. Наконец, добравшись до них, я встала и повернулась, чтобы бросить их в тележку, но замерла на полушаге.
— Какого черта ты здесь делаешь?— прорычала я.
Ухмыляющееся лицо Доминика Слэйтера превратилась в улыбающееся.
— А как ты думаешь, что я могу делать в продуктовом магазине? Принимать душ?
Я сгримасничала.
— Это называется «супермаркет», ты, чертов идиот, — холодно выплюнула я, прежде чем двинулась к своей тележке.
Доминик встал передо мной, преграждая мне путь.
Я резко выдохнула.
— Отойди. Сейчас же!
— Почему тебя не было в школе сегодня? — поинтересовался он, проигнорировав мое требование.
Он заметил, что меня не было?
Наверное, потому что ему некого было задирать, раз уж я отсутствовала.
— Заболела, — ответила я и снова попыталась его обойти, но он опять загородил мне дорогу, шагнув в ту же сторону, что и я.
— Ты не выглядишь больной, — заметил он.
Я недовольно уставилась на него.
— Какой ты наблюдательный, — съязвила я.
Я съежилась немного, когда давление вспыхнуло внизу живота, вызвав сильную боль.
— Доминик, уйди с дороги!
— Ты собираешься блевать?— спросил он, по-прежнему преграждая мне путь.
— Да, я собираюсь блевать и хочу, что бы ты отошёл! — предупредила я.
Доминик фыркнул.
— Нет, не похоже, чтобы ты была нездорова. По-видимому, у тебя просто болит живот.
— Спасибо за это наблюдение, доктор Факфейс, а теперь убирайся! — выплюнула я.
Доминик рассмеялся, а затем перевел взгляд на мои руки.
— Я с радостью уйду... после того, как ты отдашь мне это печенье.
Я прижала пачки с печеньем к груди так, словно это был новорожденный младенец.
— Ни за что, я первая его взяла!
Доминик закатила глаза.
— Скорее всего, это последнее тройное шоколадное печенье во всем магазине, судя по тому, что ты достала его из задней части полки, поэтому, если хочешь, что бы я ушёл, отдай его мне.
— Это две последние упаковки во всем магазине, но я не отдам тебе ни одной, и, если ты не уберешься, то я закричу «насилуют» и тебя арестуют! — предупредила я.
Он откинул голову назад и расхохотался, поэтому я решила воспользоваться возможностью и маневрировала вокруг него. Одной рукой я прижимала печенье к груди, а другой потянулась за тележкой.
— О, нет, ты этого не сделаешь.
Почувствовав, как руки обернулись вокруг моей талии, я чуть не умерла.
Он дотронулся до меня!
Руки Доминика Слэйтера находились на моём животе, а его тело было прижато к моей спине.
О, господи.
Этот сукин сын хотел умереть?
— Я даю тебе три секунды на то, чтобы убрать свои руки и тело от меня, иначе я изобью тебя к чертям собачьим.
Смешок Доминика у моего уха заставил меня напрячься еще больше.
— Думаешь, что сможешь ударить меня, красавица?
Красавица?
Он пытался быть забавным или что?
— Да! — рявкнула, а затем добавила: — Больше не называй меня так!
— Я буду называть тебя, как захочу, и говорить тебе, что захочу, свобода слова и всё такое.
— Ты гребаный придурок и мудак... отпусти меня! — рыкнула я, а затем ахнула, когда одна из его рук потянулась за моим печеньем.
Пошёл. Нахрен!
Я подняла ногу и пнула Доминика в голень; он взвизгнул и быстро отскочил от меня. Обернувшись, я увидела, как он тряс ногой, вероятно, пытаясь стряхнуть боль.
— Ты гребаная стерва! — прошипел он.
Я улыбнулась ему.
— В следующий раз это будут твои яйца, если ты снова дотронешься меня. Разве ты ещё не усвоил, что прикосновение ко мне приводит к боли для тебя?