АВТОР: САРА БРИАННА
СЕРИЯ: ПОЛНОПРАВНЫЙ ЧЛЕН
КНИГА: ДОМИНИК
Аннотация
Доминик был воспитан как правая рука дьявола, законный наследник трона Лучано.
Мария была воспитана как принцесса, лишенная возможности обладать какой-либо властью в семье Карузо.
Грехи отца - это его долг, который он должен оплатить.
Единственный грех, за который она хочет, чтобы он расплатился, - это грех, которого его семья не совершала.
Влюбленный в мертвого человека, сможет ли он заставить ее полюбить его убийцу?
Ад замерзнет прежде, чем она сможет полюбить снова.
Я просто хочу быть чертовым королем.
Я всего лишь гребаная принцесса.
Ранее в серии "Полноправный член"...
Мария
Утренние солнечные лучи согрели ее кожу, и улыбка тронула изгиб губ, когда она представила себе мужчину, рядом с которым заснула и лицо которого не покидало ее даже во сне.
Мария осторожно открыла глаза, готовая вновь взглянуть на него. Однако перед ней была лишь пустая кровать. Протянув загорелую руку, она коснулась того места, на котором он лежал, когда она закрыла глаза несколько часов назад. Оно не было даже теплым, что заставило ее задуматься, не было ли все это сном. Единственным доказательством его присутствия были воспоминания и углубление на кровати рядом с ней.
Он ушел от меня... не попрощавшись?
Она сонно нащупала телефон и набрала имя человека, от мыслей о котором у нее в животе запорхали бабочки. Мария поднесла телефон к уху, услышав белый шум, прежде чем тон звонка пронзил ее барабанные перепонки.
Бабочки, порхавшие в ее животе, казалось, перестали порхать и начали опускаться.
Она села на краю кровати. Что-то было не так: бабочки медленно опускались в желудок, который, казалось, за ночь стал мягче.
БРРРР
Мария крепче сжала телефон, лихорадочно прижимая его к уху.
БРРРР
В ответ на телефонный звонок желудок прояснился, и иррациональные страхи исчезли. Она ждала его голоса, чтобы услышать его. Однако она услышала не один мужской голос, а два. Их было два. Один принадлежал Кейну Эвансу, другой - Доминику Лучано; оба голоса были хорошо различимы...
БАНГ!
Когда она резко встала с кровати, телефон был не единственной вещью, которую она сжимала в руке, это было ее черное сердце, которое она держала, стараясь, чтобы оно не ударилось о землю, в отличие от телефона на другом конце звонка. Она услышала, как оно разбилось о землю.
Она прижала телефон к уху, услышав последние звуки смерти, уходящей от нее с этой земли. Другой рукой она так крепко сжимала свою грудь, что наманикюренные ногти впивались в ее гладкую плоть.
Когда капли дождя стали бить по окну, в котором еще несколько минут назад горел свет, словно распахнулись врата рая, встречая унесенную в небеса душу.
Она впала в шок, рот ее был открыт, но ни одно слово не осмеливалось сорваться с ее губ, пока она смотрела на зловеще льющийся дождь.
Через несколько мгновений, похожих на вечность, она наконец услышала движение на другом конце провода. Это был тихий шепот дыхания, который подсказывал ей, что кто-то есть, жив... слушает.
– Алло...? – Она нашла свой голос, который теперь был таким же зыбким, как колени, державшие ее, и облака на небе.
Дыхание на другом конце провода отдавалось все громче и громче, пока дождь и все остальные звуки не стихли, тишина стала еще больше, как и звон, ворвавшийся в барабанную перепонку, когда она впервые позвонила.
Ее сердце колотилось в такт грохочущим небесам, и она с замиранием сердца ждала голоса человека, который жил, зная, что следующий голос, который она не услышит, будет тем, который она больше никогда не услышит. Самое ужасное, что за последние несколько месяцев в ее темное сердце закрались оба мужчины, и только вчера вечером она смогла выбрать, кого из них она отчаянно хочет услышать следующим.
Кейн.
Мария открыла рот, чтобы произнести имя мужчины, в которого она начала влюбляться, но не успела она его произнести, как торжественный голос остановил ее, заставив упасть на колени вместе с разбитым сердцем. Бабочки, оставшиеся в животе, превратились в пепел, а пыльные остатки улетели в бездну.
Смерть решила ее судьбу.
Пролог
П-Р-Е-О-Д-О-Л-Е-Н-И-Е
Доминик стоял перед темным письменным столом из красного дерева, за которым с детства сидел его отец. На протяжении двадцати семи лет он наблюдал, как черные глаза отца с каждым днем становились все более бездушными, пока даже тысяча ярких лампочек не смогла придать им блеск.