Мария сделала шаг к нему и увидела, что он почти не спит, отчего яма в ее груди стала еще глубже. Мария протянула руку и провела пальцами по его волосам.
От ее прикосновения Дом внезапно открыл глаза и удивился еще больше, когда обнаружил, что ее руки обхватили его шею.
— Прости меня, — прошептала она ему на ухо, обнимая его.
Обхватив ее за талию, он усадил ее к себе на ногу.
— За что, принцесса?
— За то, что не понимала, не слушала, осуждала тебя, не пришла к тебе раньше... — Она остановилась, не желая выглядеть еще хуже.
— Все в порядке, — пробормотал он, проводя большим пальцем по ее обнаженному бедру.
Когда она уткнулась лицом ему в шею, Доминик почувствовал, что что-то не так.
— Мария, что случилось?
Ей хотелось еще немного побыть рядом с ним, но она не была уверена, что сможет смотреть ему в глаза. Ей нравилось, что вблизи его кожа пахнет еще более огненно, и было больно смотреть Домику в глаза, когда он был грустен или, что еще хуже, с разбитым сердцем.
— Я говорила с Ангелом, — проговорила она ему в лицо, ненавидя, что ей приходится говорить это ему, ненавидя, что это случилось с ним. — Он не сказал мне, что именно произошло, но он сказал мне, что ты не мог выбрать свой первый раз.
Доминик продолжал водить большим пальцем по ее бедру.
— Ох.
— Ты расстроился, что он мне рассказал?
— Нет, — ласково заверил он ее, — я не расстроен. В конце концов, я бы тебе рассказал.
Мария сжала его еще крепче, так как ее горло сжалось.
— Мне так жаль, что это случилось с тобой.
— Все в порядке. Это случилось очень давно. — Он поцеловал ее в плечо. — Нет причин расстраиваться, принцесса. Я больше не такой.
— Ну, ты добрее меня. Я никогда не переживу этого.
Дом усмехнулся шутке своей черноокой принцессы, понимая, что это правда.
— Мария.
Она подняла голову с его шеи, зная, что он хочет видеть ее глаза.
— Я просто хочу, чтобы ты знала, что единственная причина, по которой я хочу защитить твою девственность, заключается в том, что я не смог защитить свою.
— Я знаю, — сказала она ему и снова уткнулась лицом в его шею, наслаждаясь его теплом. — Но то, что ты лишил меня девственности, с дурацкой бумажкой или без нее, не является защитой, потому что это то, чего я хочу. Я выбираю.
— Я понимаю, и я рад, что ты доверяешь мне это, но… —Доминик улыбнулся, — тебе все равно придется подождать до нашей свадьбы.
Мария снова высунула лицо.
— Уверен в себе, не так ли?
— Да. — Доминик показал ей свои ямочки, которые она так любила. — Я заставлю тебя выйти за меня замуж, Мария Карузо, даже если это будет последнее, что я сделаю.
— Что ж, — она приблизила свои губы к его губам, — тебе придется долго ждать.
— Это прекрасно.
— Ты готов ждать меня так долго? — Она дразняще приблизила свои губы к его губам, не дав им соприкоснуться.
— Я терпеливый человек, — поддразнил он в ответ, не проявляя никаких признаков милосердия. — Это ты сломаешься, принцесса.
Мария позволила их губам соприкоснуться лишь на секунду, после чего отстранилась.
— Никогда.
Доминик рассмеялся, и когда она снова уткнулась лицом в его шею, он еще раз поцеловал ее в плечо, прошептав обещание на ее коже.
— Я буду ждать тебя вечно, принцесса.
— Удачи, — сказала она ему, зевая после долгого дня, и, глядя на его сонный вид, она и сама почувствовала сонливость.
Подойдя к своим розовым туфлям на ремешках, которые подходили к ее однотонному розовому платью, Доминик не спеша, осторожно снял их.
Мария уже ломалась, возбуждаясь от того, что он снимает с нее каблуки. А когда он взял их в руки и направил на ее ноги, демонстрируя белый лак на ногтях, она была готова произнести клятву здесь и сейчас.
— Не надо. — Мария пошевелила обнаженной ногой, прежде чем он успел схватить ее после того, как снял оба каблука. — Не зря же я ношу каблуки двадцать четыре семь.
Он посмотрел на нее с недоумением.
— Подошва моих ног жёсткая, — сообщила она ему, давая понять, что у нее есть и обратная сторона способности выдерживать боль. — Ты можешь трогать мои ноги на каблуках, но без них лучше не трогать.
— Что ж, очень жаль, — сказал Доминик, прикасаясь к её ноге. — Придется тебе привыкнуть.
Марии захотелось растаять, ей нравилось, как он прикасался к ее ногам, слегка массируя их, как будто он мог втереть их, чтобы они снова стали мягкими.
— Знаешь, ты мог бы, по крайней мере, пригласить меня на свидание, прежде чем просить меня выйти за тебя замуж, — проворчала она, желая уже наброситься на него.
— Ты права. — Он рассмеялся, видя, что и без того усложняет ей задачу. Он остановился, поднял ее на руки и посмотрел на нее сверху вниз, демонстрируя свои ямочки.