— Эй, вы, послушайте меня! Мы побеждаем, потому что наш Ник не может проиграть. У него зоркий глаз на удачное дельце, он слеп к опасности и смеясь уворачивается от нее. По-вашему, он безумен? Ну что ж, пожалуй, можно сказать и так.
Истина заключалась в том, что сэр Николас с быстротой молнии устремлялся в какое-нибудь отчаянное предприятие и возвращался с победой, пока все застывали, разинув рот перед его дерзостью.
Именно так он ворвался в жизнь доньи Доминики, не успела та и глазом моргнуть. И все это было проделано с абсолютно беззаботным и небрежным видом. Ну и наглец, видит Бог!
Доминика размышляла об этом, глядя на Бовалле сверху, и, так как он не обращал на нее никакого внимания и даже ни разу не взглянул на палубу, она заметила, обращаясь к проплывавшим облакам:
— Купец, считающий краденые товары!
Бовалле сразу же взглянул вверх. Солнце светило ему прямо в лицо, и он заслонил рукой синие глаза.
— Миледи Надменность! Желаю вам тысячу добрых утр!
— Для меня не будет доброго утра, пока я нахожусь на подобном корабле, — с вызовом ответила она.
— А в чем дело теперь? — спросил сэр Николас, спрыгивая с бочки. — Чем вам не угодил корабль?
Он уже поднимался по трапу, и даже если она этого добивалась, то не показала виду.
— Ради Бога, сеньор, оставайтесь со своей добычей.
Но Бовалле уже был рядом с ней на палубе и, перекинув ногу через перила, уселся на них, как озорной мальчишка.
— Так в чем же дело? — повторил он. — Опять пыль в коридоре?
Доминика презрительно фыркнула.
— А дело в том, сеньор, что это — пиратский корабль и вы — мой враг!
— Моя дорогая, как вы можете утверждать это без зазрения совести! — весело возразил он. — Я вам не враг.
Она попыталась испепелить его взглядом, но это не возымело ни малейшего действия.
— Вы — заклятый враг всех испанцев, сеньор, и мне об этом хорошо известно.
— Но я собираюсь сделать из вас англичанку, радость моя, — откровенно ответил Бовалле.
В полной растерянности девушка задохнулась, вспыхнула и сжала маленькие кулачки.
— А где же кинжал? — спросил Бовалле, наблюдая за ней насмешливыми глазами.
Доминика резко повернулась на каблуках и устремилась на полуют. Она онемела от возмущения, однако ее интересовало, последует ли за ней Бовалле. В этом не стоило сомневаться. Позволив девушке дойти до полуюта, где ее не могли видеть моряки, сэр Николас настиг ее, положил ей руки на плечи и повернул к себе. Насмешливый блеск исчез из его глаз, голос смягчился.
— Сеньора, вы назвали меня насмешником, но на этот раз я не шучу. Выслушайте мое торжественное обещание! Не пройдет и года, как я сделаю из вас англичанку. Итак, скрепим мое обязательство. — Не дав опомниться, Бовалле наклонил свою красивую голову и поцеловал ее в губы.
Донья Доминика вскрикнула от гнева, и рука ее дернулась, чтобы наказать обидчика. Но он уже изучил ее характер и был наготове. Она почувствовала, что ее держат за руки. Он улыбнулся, глядя прямо в ее сердитые глаза:
— Ну что же, вы зададите головомойку гнусному негодяю или пожалеете бедного безумца?
— Я ненавижу вас! — страстно ответила донья Доминика. — Презираю и ненавижу!
Он отпустил ее.
— Ненавидите меня? Но почему?
Она провела рукой по губам, стирая его поцелуй.
— Как вы посмели! — задохнулась она. — Схватить меня и поцеловать! О, подлец! Вы хотели меня унизить!