– А какой линией ты соединишь наши значки? Я же буду не человеческая жена, но и не из вашей семьи.
– Даже и не знаю. Раньше у нас такого просто не случалось. У меня есть только чёрная, синяя и зелёная тушь.
– А ты смешай синюю и зелёную. Получится аквамарин.
– Точно. Так и сделаю.
– А Гила и Герба ты тоже к близняшкам аквамариновыми линиями присоединишь?
– Не напоминай! – буквально застонал мужчина. – Никак я их пока присоединять не стану, пусть малышки подрастут сначала. А там посмотрим.
– Куда ты денешься, – улыбнулась девушка. – Они – половинки. Вместе навеки.
– Всё равно! – упрямо пробурчал мужчина. – Вот вырастут, поженятся, тогда и впишу. Может быть.
– Не забывай, что речь идёт о моих братьях.
– Именно поэтому я всё ещё их терплю. – И мужчина нежно поцеловал девушку в макушку.
Пока он рисовал ещё один круг, делал новую запись и чертил короткую линию смесью двух чернил, девушка продолжала рассматривать схему, недовольно наморщив носик.
– Нет, мне это не нравится.
– Что именно? – мужчина поднял голову и удивлённо взглянул на неё.
– Ну как можно жить без дня рождения? Когда же ты его отмечаешь?
– А я и не отмечаю, – пожал плечами мужчина.
– Но... но почему?
– А зачем? Знаешь, мне и в детстве-то его не отмечали, так что теперь начинать было бы странно. Детям мы отмечаем, это да, а взрослым… Пожалуй, только юбилеи.
– Раз в десять лет?
– Раз в сто.
– Нет, меня это решительно не устраивает! Я намерена отпраздновать следующий день твоего рождения по-настоящему. С гостями и подарками, свечами и поздравлениями, я торт испеку... Стоп, я же не умею печь торт... Впрочем, неважно, у меня ещё куча времени, научусь.
– Ладно, если тебе так этого хочется...
– Хочется! И пока ты не убрал своё древо, мы выберем тебе дату рождения.
Девушка огляделась, подошла к книжному шкафу, вытащила из него первую попавшуюся книгу и раскрыла её на середине.
– Страница двести сорок семь. Так, два плюс четыре, плюс семь – тринадцать. Поздравляю, Габриэль, день твоего рождения – тринадцатое мая. Извольте вписать и отныне – праздновать.
– Изволю, изволю, как скажете, – усмехаясь её командирскому тону, мужчина быстро добавил запись в нужный пятиугольник.
– Гейб, – задумчиво проговорила девушка. – А что, если этот свиток случайно будет уничтожен? Ну, пожар там, или ещё что. Или просто рассыплется – бумага-то уже старенькая. Как-то не особо я доверяю такому хрупкому материалу.
– Не переживай, – убедившись, что тушь уже высохла, мужчина аккуратно свернул схему и убрал в один из шкафов. – Это только на вид обычный деревянный шкаф. Но всё дело в «начинке» – он жаростойкий, пуленепробиваемый, водонепроницаемый, со встроенным климат-контролем.
– Ого!
– А ты как думала? У нас тут куча всяких старинных документов, требующих бережного обращения. И, кроме того, наше фамильное древо уже давно занесено в компьютер. И не только в мой.
– Ге-ейб! – возмущённо воскликнула девушка. – Ты специально, да?
– Мира-анда! – передразнил мужчина. – Мы всё же в двадцать первом веке живём. Так что сейчас внесу и туда все нужные изменения.
Он потянулся, чтобы включить компьютер, но в этот момент дверь резко распахнулась, с грохотом врезавшись в стену, а в кабинет ворвался русоволосый мужчина. Он был невероятно похож на первого, такой же высокий и могучий, с теми же чертами лица, только цвет волос и глаз отличался.
– Что случилось, Эндрю? – удивлённо спросил Гейб. – Почему ты крушишь мой дом? У меня тут дети спят, а ты...
– Гейб, беда, – прервал его тот, кого назвали Эндрю. – Доминику похитили.
– Кто? – выдохнул Гейб, резко вскакивая.
– Всё те же! Я только сегодня окончательно вскрыл все их файлы, теперь у меня есть вся информация. Я рылся там, систематизируя сведения, и вдруг натыкаюсь на нашу Ники.
– Когда её взяли?
– Сегодня утром. Потому-то это и бросилось мне в глаза. Она там записана, как «последний образец». Я как увидел фотографию, чуть не рехнулся!
– Сегодня утром... – задумчиво протянул Гейб. – А её родители как раз здесь, вот почему мы не в курсе.
– Здесь? – удивилась девушка. – Они что, оставили ребёнка дома одного.
– Они прилетели всего на день, перелить её матери вашу кровь. А Ники отказалась лететь с ними – у неё что-то важное в школе. Вот они и решили, что на денёк можно её оставить и одну.
– Она, на самом деле, не совсем ребёнок, – пояснил Эндрю. – Она такая же, как ты. Ну, выглядит, как ты.
– Значит, она все ещё смертная? – уточнила девушка.