Выбрать главу

— Да, господин.

— Отлично. — Рама посмотрел на Сервантеса. — Проследи, чтобы он был выбрит в интимных местах и подмышками.

Сервантес кивнул:

— Слушаюсь, господин.

— Вы свободны.

Сервантес подошел к Матео, схватил его под руку и вывел из покоев господина. И юноша вновь следовал за ним, когда его сопровождали в его убогую камеру. Только очутившись за решеткой и ощутив себя в безопасности, он посмел задать вопрос Сервантесу.

— Наставник, мне будет больно? — поинтересовался он, терзаемый вопросом, каково это быть трахнутым в задницу. Некоторые гладиаторы глумились над ним, смеясь над тем, что он девственник. Многие гадали, как громко он будет орать, как только его вишенка будет сорвана.

Сервантес остановился и повернулся к Матео.

— Поговаривают, что в штанах у бога Элоя огромный тридцатисантиметровый член. — Он припал к решетке, вцепившись руками в её прутья и глядя прямо в карие глаза юноши. — Он порвет тебя, парень, и будет жестко драть, пока не наполнит твои кишки своим семенем. Но тебе лучше быть благодарным за каждую секунду, проведенную с ним.

На этих словах Сервантес удалился, оставив Матео наедине со своим новым страхом.

***

Элой передал с посыльным свой ответ на предложение Рамы уже на следующий день и с нетерпением ожидал, когда юноша прибудет к нему. Прошло уже несколько часов после его ответа, и его начинал раздражать тот факт, что Матео до сих пор нет. Как раз в тот момент, когда он ощутил, что его недовольство достигло пика, один из слуг постучал в дверь его покоев.

— Входите, — крикнул он.

Дверь отворилась, и слуга вошел, опустившись перед ним на колено.

— Бог наш, Элой. Подношение вам прибыло. Могу ли я, пригласить его внутрь?

Элой ухмыльнулся:

— Конечно.

Слуга кивнул и встал. Он покинул комнату, а вернулся уже вместе с Матео. Оба юноши опустились на одно колено, склонив головы.

— Оставь нас, — приказал Элой, и слуга повиновался. Он встал и вышел, затворив за собой дверь. — Поднимись.

Матео сделал, что от него требовалось, поднялся на ноги и опустил глаза.

Элой смотрел на Матео, ловя себя на мысли, что юноша стал ещё прекраснее, чем тогда, когда он видел его в последний раз. Там, на арене, мальчишка был слаб и истощен, его кожа была покрыта грязью, а возможно, и фекалиями. Его волосы были растрепаны, а тело изуродовано множеством кровоточащих ран. Сейчас же он во всей красе мог видеть, что может дать ему этот юноша, и хотел насладиться этим сполна.

Матео был просто удивительным со своими большими карими глазами, в которых таилась чистая душа, столь несвойственная большинству людей, которых знал Элой. Соблазнительные, пухлые губы приковывали к себе внимание бога, и он не мог не представить, как они обхватывают его член, высасывая соки из его яиц. Его взгляд скользнул по телу Матео, отмечая подтянутый живот и стройные мускулистые ноги.

Элой мог с уверенностью утверждать, что весь рельеф тела юноши был сформирован природой и не походил на результат гладиаторских тренировок, вероятно, потому что парень ещё не приступил к обучению. Но Матео имел хорошую наследственность. Этого не отнять. Элою нравилось, что парень подготовлен и его тело обработано маслами. Аромат услаждал его органы чувств. В нем ощущалась доминирующая нота сандалового дерева, а это пряность действовала на Элоя, как должно афродизиакам.

— Сними набедренную повязку, — приказал Элой.

Он наблюдал за тем, как юноша дрожащими руками избавляется от куска ткани. Его не особо смущало, что парень напуган и растерян, так как это свойственно большинству людей. Он привык получать то, что хотел. Он улыбнулся, когда повязка упала на мраморный пол, обнажив гениталии Матео. Его вялый член был не больше сантиметров десяти-двенадцати. Элою стало любопытно, насколько больше он будет в эрегированном состоянии. Самое время узнать это.

Матео предстал перед богом нагим и полностью уязвимым. Как он ни пытался, ему никак не удавалось унять дрожь в теле. Ужас переполнял его всю дорогу сюда. А что если бог останется не удовлетворен им и решит убить его? Сейчас все было совсем не так, как тогда на арене. Что, если Элой осознает, что совершил ошибку, сохранив ему жизнь? Сервантес никоим образом не успокоил его, доставляя сюда, а лишь предупредил о наказании, которое грозит Матео, если он умудрится чем-то прогневить бога.

Теперь, стоя перед ними в чем мать родила, Матео не мог оторвать глаз от Элоя и произнести хоть слово. Он никогда не видел существа настолько прекрасного, чтобы у него перехватывало дыхание от одного лишь взгляда на него. Юноша уже и так испытал благоговейный трепет, созерцая непревзойденное великолепие дома бога. Он превосходил по красоте даже дом Рамы. Если коридоры владений господина освещали факелы, то комнаты и коридоры обители Элоя оснащены электрическими источниками света.

Предметы интерьера тоже были совсем другими, выполнены вручную и расписаны, подобно произведениям искусства. Матео слышал о такой роскоши в легендах, рассказанных ему в детстве, но даже и представить не мог, что увидит такое воочию. Даже кровать, на которой возлежал бог, с её мраморным изголовьем и толстым матрасом, представляла собой впечатляющее зрелище. Беглый взгляд по сторонам доказал, что роскошь была повсюду.

— Смотри на меня!

Резкий командный тон Элоя заставил Матео снова на него посмотреть.

— Прошу прощения, бог Элой, — произнес Матео. Он никак не мог ожидать, что окажется в присутствии бога, и чтобы Матео не показал себя абсолютным невежей, Сервантес обучил его некоторым правилам культуры поведения в обществе. Юноша надеялся, что не слишком облажался.

— Подойди ближе, — распорядился Элой.

Матео повиновался, выходя в ещё более освещенную зону. Теперь, когда он мог видеть бога во всей красе, юноша мог всецело оценить великолепие Элоя с его рельефным телом, темными волосами, загорелой кожей и глазами янтарного цвета. Он обладал волевым подбородком и ухмыльнулся настолько самоуверенно. Глаза Матео блуждали по гениталиям Элоя, так как его терзал вопрос, правдивы ли слухи. Неужели у бога настолько огромный член? Он молился, чтобы это оказалось не так.

— Иди сюда, — приказал Элой.

Неуверенно передвигая ногами, Матео шагнул вперед, ближе к Элою, пока не оказался в сантиметрах от него. Бог скользнул на край кровати, сев прямо. Он протянул руку и провел ладонью по торсу юноши. Матео ещё никто никогда так не касался. Лекарь касался его, но это необходимо для лечения. А это прикосновение было слишком интимным, да и янтарные глаза Элоя, казалось, светились от желания.

Кончики пальцев Элоя скользнули по животу юноши к его члену, обхватывая наполовину затвердевшую плоть Матео.

— Вижу, тебе приятны мои прикосновения, — произнес Элой, взглянув на Матео. — Ты так нервничаешь. Тебя касались когда-нибудь мужчины? Наверняка ты раньше отсасывал кому-нибудь?