Глаза её отца сузились, сфокусировавшись на ней:
— Что ты сказала?
Она побледнела под его взглядом. То, что она сделала для освобождения города, было не тем, что она хотела обсуждать, но Мойра знала, что в конце концов это всплывёт. Она планировала отклонить его вопросы, преуменьшить природу своих действий.
— Я бы предпочла объяснить это наедине, Отец. Мне пришлось принять непростые решения.
Грэм отвёл взгляд — он то ли не хотел делиться своей точкой зрения на случившееся с ней, то ли ему было неудобно. Мордэкаю нужно было знать о том, что ему сказала Мёйра, но он не осмеливался пытаться говорить об этом в её присутствии. Он боялся даже думать об этом. «Если она может слышать мои мысли…»
Он мог лишь надеяться, что броня действительно защищала от неё его разум.
Мордэкай молча смотрел на дочь, и по мере того, как его внимательный осмотр затягивался, она обнаружила, что всё больше гневается. «Будто у него есть какое-то право меня судить. Мне даже не следует утруждать себя объяснениями». На миг в её голове появился праздный порыв, пока она смотрела на него… она подумала, как трудно будет изменить ход его мыслей. Предполагалось, что на разумы волшебников было очень трудно влиять, но после пережитого ею она подумала, что это могло быть возможным.
Она с шоком осознала, в каком направлении двинулись её мысли — с шоком и стыдом. Она рефлекторно посмотрела на свою руку. Та была нормальной, но в своём воображении она снова увидела когти. «Что со мной происходит?»
— Об этом мы можем поговорить позже, — сказал её отец. — Пока что, похоже, есть более неотложные дела. — Его тон был успокаивающим, но Мойра знала, что он не забудет.
— Остальные ждут нас за городом, — подала она мысль.
— Я бы хотел взять одного из них для изучения, прежде чем мы уйдём, — сказал Мордэкай.
— Их внизу, похоже, было несметное число, — заметил Грэм кивая на разрушенное здание.
— Как раз об этом я и думал, — согласился Граф. — Минутку. — Он начал осторожно пробираться обратно в руины. Вскоре он скрылся из виду, но магический взор Мойры следил, как он спускался обратно. В тех местах, где лестница была разрушена, её отец летел, что в его исполнении казалось лёгким.
Большинство волшебников не летало, только не без помощи какого-то устройства — это было тонкое искусство, которое легко могло окончиться смертью или серьёзным увечьем, но Мордэкай овладел им в тот год, который провёл в виде немёртвого бессмертного.
Когда он вернулся несколько минут спустя, с собой он нёс тяжёлый железный куб. Грани у него были около фута, и внутри он был пуст. Отверстий, петель или крышки у него не было, но внутри был один из металлических паразитов. Мойра поняла, не спрашивая, что Мордэкай попросил землю создать контейнер вокруг его захваченного трофея.
Она также заметила, что он на самом деле не нёс куб в руках — он использовал магию, левитируя куб, а руки лишь направляли его во время ходьбы. Железные стенки ящика были толщиной минимум в дюйм, что делало ящик очень тяжёлым.
Грэм придерживался очень традиционных взглядов на свою роль в хозяйстве Иллэниэлов.
— Позвольте мне понести это для вас, милорд, — мгновенно предложил он.
Мойра раскрыла рот, чтобы предупредить его, но её отец подмигнул ей, прежде чем передать ему ящик.
— Спасибо, Грэм. — Естественно, он одновременно перестал поддерживать его вес своей силой.
Грудь молодого человека сжалась, и он слегка хрюкнул, когда его руки и плечи напряглись под неожиданно тяжёлой ношей. Ящик весил не меньше взрослого мужчины, если бы того можно было сжать до столь малых размеров.
Лицо Мордэкая вытянулось, когда Грэм без жалоб взял себе ношу.
— Ты крепче, чем выглядишь, сынок, — прокомментировал он, — и в твоём случае это о многом говорит.
— Вообще-то он теперь «Сэр Грэм», Отец, — поправила Мойра. — Мама посвятила его в рыцари за спасение Айрин.
Граф одарил Грэма серьёзным взглядом:
— Уверен, за этим лежит какая-то история. Я захочу услышать позже остальную её часть. Дориан гордился бы. — Его взгляд следил за руками и плечами молодого человека, замечая, с какой лёгкостью тот управлялся с весом. Он вопросительно посмотрел на Мойру. Очевидно, он гадал, не дал ли кто-то каким-то образом Грэму узы земли.
— Драконы, Отец, — сказала она, отвечая на его невысказанный вопрос, — и его меч.
Мордэкай кивнул в сторону Кассандры:
— Мне показалось, что эта, возможно, твоя.
— Так и есть, — пророкотала драконица, — но Грэйс связала себя узами с ним.
— Грэйс? Твоя маленькая мишка?