Рука Чада легла на его длинный нож:
— Подумай о том, что ты творишь, Грэм. Ты всё только хуже сделаешь.
Этот миг балансировал на опасном краю, пока Алисса не обошла Грэма, протянув свои запястья стражнику с оковами:
— Позволь им меня забрать, Грэм. Я должна ответить за содеянное, — искренне сказала она.
Напряжение ушло из его позы, и Грэм повесил голову.
— Отведите её к кругу, — приказала Графиня. Неподвижная как камень, она наблюдала за тем, как стражники увели Алиссу прочь. Грэм последовал за ними, и Чад тоже, приглядывая за своим молодым другом на тот случай, если ему в голову придут ещё какие-то мятежные мысли.
Пенни начала было уходить, но Мойра заговорила с тихой яростью в голосе:
— В этом не было никакой необходимости, Мать.
— Ещё как была, — сказала ничем не обеспокоенная Пенелопа.
Её холодная отмашка заставила огонь побежать по венам Мойры:
— Он влюблён в неё. Ты что, пытаешься заставить Грэма уйти? Что, по-твоему, он сделает, если будет вынужден выбирать между ней и верностью нашему дому? — Как бы ей ни хотелось, чтобы Грэм не любил Алиссу, Мойра не желала видеть, как он совершит какую-то глупость.
Пенни развернулась лицом к дочери, подняв бровь:
— Ты лучше это поймёшь, когда всё закончится. Такие вещи нельзя просто замять. Этим вопросом нужно заняться раньше, а не позже, иначе этот случай превратится в гноящуюся рану.
— Она приняла на себя три стрелы, защищая Рэнни! Разве этого мало?
— Лилли Такер мертва, — сказала Пенни. — Думаешь, он может просто привести её домой, и жениться на ней? А что насчёт её брата, Питэра? А её жениха? Думаешь, они забудут? А что насчёт всех остальных жителей Замка Камерон, или города Уошбрук? Нам что, дозволено игнорировать чьи-то преступления, если они для нас неудобны? Она что, выше закона просто потому, что Сэр Грэм, как оказалось, в неё влюбился?
Мойре хотелось пощёчиной стереть выражение превосходства с самодовольного лица её матери.
— Значит, ты предпочтёшь что… повесить её?! Думаешь, Грэм тебя за это поблагодарит? Он не станет этого терпеть. Ты потеряешь его, и что тогда будет с Леди Хайтауэр? Как она отнесётся к тому, когда он заберёт Алиссу, и окажется вне закона?
Её мать сделала глубокий вдох, прежде чем медленно выдохнуть.
— Помнишь, когда твоего отца судили в Албамарле?
Мойра нахмурилась, гадая, куда она клонит. Она кивнула.
— Я тогда была того же мнения, которого сейчас придерживаешься ты или, быть может, Грэм. Я знала, что твой отец был не виноват. Много людей погибло, но он не нёс прямой ответственности за это, и если бы он не сделал то, что сделал, всё стало бы гораздо хуже. Он спас мир, однако его вытащили перед их грязным маленьким судом, и судили его. Люди, решившие его судьбу, ничего не сделали ради спасения нас от катастрофы, но они взяли на себя право вершить правосудие над человеком, который всех нас спас.
Я была в ярости, и я пыталась убедить твоего отца сбежать со мной, взять тебя, твоих братьев и сестру, и убежать далеко-далеко. Но он отказывался. У него была сила, они и пальцем бы не тронули его, если бы он не позволил, однако он отказался бежать. Мать Грэма представляла его в суде, и она могла оправдать его на основе юридической формальности, но он и этого не позволил. Вместо этого он принял обвинения, а когда они решили унизить его, исхлестать его кнутом как собаку, он склонил голову, и принял наказание.
Ты когда-нибудь задумывалась, почему? — спросила Пенни.
Мойра уже слышала большую часть всего этого, но никогда не думала, что это было честным. Она знала, каков был ответ её отца:
— Он сказал, что люди должны были увидеть, что правосудие применимо не только к слабым, но и к могущественным людям — но Алисса не является волшебницей. Она не правит никакими землями. Её наказание ничего не докажет.
— У неё могущественный возлюбленный, ты — её подруга, и она совершила несколько очень серьёзных преступлений, — возразила Пенни. — Думаешь, я пытаюсь заставить Грэма покинуть нас? Я пытаюсь его спасти. Если ему когда-нибудь удастся жить мирно с этой девушкой, то ей нужно принять последствия её действий, в суде, иначе люди никогда не будут удовлетворены. Если она так не сделает, он всё равно заберёт её, и в конце концов сбежит. Это — их единственный шанс.
Её сердцебиение замедлилось, и гнев сменился замешательством. Она была на волоске от того, чтобы насильно попытаться изменить разум своей матери. Мойра уставилась на Пенни, тщательно обдумывая свой вопрос: