Мы не проиграем этой войны.
Потому что Человек-Победитель, заснувший стоя, как жираф, на шестиметровом полотне в холле Мраморного дома, уже разлепил веки.
Уже готовится снова шагнуть — по костям и обожженной земле.
Часть четвертая. Война
1
— Местер Вольф?
Он успел это выговорить — со всем почтением, на которое только способен генерал от безопасности. Почтения вышло немало. Суровый местер Иннз прямо-таки заискивал.
А потом увидел, что вызов принимаю я.
Давно я не испытывала такого наслаждения. Местер Иннз, джентльмен с телом одряхлевшего амбала и лисьей душой, был моим непосредственным начальником. Был. До того, как им стал Дитрих.
— Местра? — буркнул он. Но я в ту пору, когда милейший местер отправлял меня в «смертные» забросы, научилась читать по его глазам. Вернее, по векам. Дряблые веки генерала чуть-чуть подергивались. Он был в штатском, поэтому я не отказала себе в маленьком удовольствии.
— Местра Лорцинг, — любезно представилась я. — Здравствуйте, местер Иннз.
— Мне нужен мастер, — хмуро буркнул генерал, — это срочно.
Ну-ну, папочка, ты меня узнал. И ты очень недоволен. И за что ты так меня не любишь?
Ах, да.
«Ты все равно умрешь, — сказал он, — почему бы тебе не получить удовольствие?»
«Какой смысл ложиться под вас, если я все равно умру?»
Шикарную дубовую дверь его кабинета Аджи разнес в щепки. Благо, стальных креплений внутри не было, здание и без того хорошо охранялось. Вот только по уставу я не могла оставить нукту на улице или, тем более, дома. А секретарша Иннза держала домашнего и драконам симпатизировала. Аджи сидел в приемной и лопал ее крекеры, когда я позвала его.
«Мы очень эффективные элементы вооружения, местер Иннз, — сказала я, когда моя радость его отпустил. — Вы сами в этом убедились».
Заброс не стал бы менее опасным оттого, что я завела неуставные отношения с этим крысаком. А мне было противно.
— Мастера работают, — сообщила я опечаленно. — У них нет с собой устройств связи, как вы понимаете. Перезвоните часов через пять.
— Это галактическая передача, — Иннз не повышал голоса, но заметно побагровел.
— Пока я найду их, пройдет час. Что им передать?
Иннз словно на глазах высох.
— В кратчайшие сроки здание муниципалитета в рыбацком поселке будет переоборудовано под учебный лагерь. Сейчас мы не можем полностью восстановить Академию Джеймсона. Придется ограничиться только дачей практических навыков.
Он чуть помедлил и добавил:
— Местра Лорцинг, мы… сейчас армия испытывает большой дефицит экстрим-операторов.
И замолк. Он молчал пять и три десятых секунды, — я видела по мчащемуся в углу экрана счетчику. Это стало Иннзу, — то есть, конечно, не лично ему, а бюджету министерства, — в тысячи полторы лишних. Не знаю, с чего ему пришло в голову выдерживать такую театральную паузу.
— Вы утверждены в должности ассистента, — наконец, сказал Иннз. Правое его веко дернулось.
И щека дернулась. И даже, кажется, часть шеи. С тех пор, как я видела милейшего местера последний раз, у него выпали остатки ресниц.
Я улыбнулась ему.
— Конец связи.
Моя улыбка не была язвительной.
«Сейчас на Земле многие придерживаются этого мнения. Боюсь, что Академию не восстановят», — сказал Эндрис.
Утрись, покойничек. Да, придется снова использовать живые мины. Но это вынужденное решение. В конце концов, популяция на материнской планете не резиновая, восстанавливаться с конвейерной скоростью не будет. Мины нерентабельны.
Потому что не возвращаются из атаки.
Алек Джеймсон, генетик, сумевший откорректировать ДНК нукт и превратить страшное биологическое оружие в симпатичное зверье, дожил до миниатюрных домашних пород. Говорят, старика так и корежило от их вида. Он до конца дней боялся собственного творения. Хотя его именем назвали Академию, где учили экстрим-операторов и даже город, в котором она находилась. По законодательству нукты не являются животными. Поэтому никого нельзя осудить за жестокое обращение с ними. Это Джеймсон придумал такую формулировку. И протолкнул ее.
Помню, лет в десять, когда я прочитала про это, то долго ходила шокированная и все решала, хороший местер Джеймсон или плохой.
— Малыш, — окликнула я, все еще глядя в экран, на который вернулись порхающие бабочки заставки. — Ты сможешь найти Дитриха?
Зачем? Малыш удивился. Зачем искать? Мама Малыша сейчас смотрит на этого мягкокожего мужчину, который умеет говорить, который хочет стать вторым мужем хорошей. Он нравится маме Итии. Он добрый и умный. Малыш совсем не против такого.
— Малыш!!
Я не знала, хохотать мне или сердиться. Ну и самодовольство!
— Тогда пойдем к нему.
Нукта склонил голову набок и мелодично чирикнул.
Муниципалитет выселили мгновенно. Уже к вечеру началось переоборудование.
Со скоростью паники.
Этого следовало ожидать. Как и массового отзыва офицеров из запаса и отпусков, хотя мало кому в действительности нашлось бы сейчас применение. Как и огромного потока пожертвований, хлынувших в благотворительные фонды, — на войну, на постройку кораблей, на модернизацию, ускорение ремонта тех, что находились в доках; почти все эти фонды были открыты преступниками, ухватившимися за шанс нажиться. Несколько банд раскрыли и арестовали почти сразу, так что успели передать в новостях предупреждение.
На войне всегда кто-то наживается, но я не знаю, о чем думали эти парни. Уж во всяком случае, не о том, что через неделю на Земле может быть уничтожена жизнь как таковая.
Земляне. Те, кто за свои двадцать пять ни разу не высунул носа с галактической столицы, ну максимум, слетал на Терру-без-номера искупаться и потанцевать. Они просто не в состоянии осмыслить угрозу.
А может, это я паникую.
Меня прохватывала нервная дрожь, когда я думала о том, что происходило за тысячи парсек от Земли-2. Устойчивость не спасала. Когда слишком многое понимаешь, то никакая устойчивость не может помочь… Дима на «Делино», пока настраивал мой компьютер, рассказал мне, что когда-то столица земной страны России находилась у самой ее границы. Страна была очень большая. Потом ее разделили на три части, потому что невозможно было ею управлять.