– Вы!? – со стула вскочил мужчина в белом халате.
– Все нормально, – сказала ему Инга. – Не надо так шуметь.
Седой растерянно хлопал глазами. Электрический свет, компьютер, какие то приборы… Череп и Алоха тоже выглядели удивленными.
– Где это мы? – спросил посланник.
– В Долине Смерти, в лаборатории, – ответил Студент и, обращаясь к человеку в халате, добавил:
– Видишь, Доцент? Не зря мы тогда проход расчистили, пригодился. Про этих людей – ни звука. Завтра мы уйдем – тогда скажешь Комми, но никому больше.
– Я понял… Как там ваш рейд? Крюков и Ван вернулись, привели каких то людей, но толком ничего рассказать не успели и в тот же день ушли снова.
– Значит Комми уже отправил их к воротам. Конвой за припасами для местной лаборатории патрульные конечно пропустят. Криг и технари, считай в безопасности, – сказал я, сбрасывая у стены свою поклажу. – Слышишь, Седой? Да тебя, похоже, вырубает… Давай-ка, ложись вон в той комнате.
Утром он действительно проснулся свежим и полным сил. Желудок подвело и когда посланник сел на спальнике, он громко забурчал. Я и Череп сидели за столом, разглядывая карту. Полковник стоял рядом и что-то ел из котелка. Алоха и Скряга ещё спали.
– Вот здесь…
– Там все наверняка в аномалиях.
– Пройдём. О! Седой проснулся, – Череп посмотрел в его сторону и улыбнулся. – Как раз к каше. А мы тут маршрут прикидываем. Более-менее безопасный выходит двадцать километров. За день не пройдем, вот и думаем, где можно заночевать. Зимой на травке особо не поваляешься, а строений целых в той стороне осталось не слишком много.
Посланник зевая подошел к столу. Карта выглядела странно и была больше похожа на нарисованный плоттером чертеж. Какие-то мелкие значки, линии, штриховка… Но рейдерам она видимо была вполне понятна.
– За день прошли бы, – сказал Полковник.
– Чтобы выйти к блокпосту ночью? Не самая хорошая идея.
– Можем выйти днём и дойти за ночь.
– Лишний риск. Вот здесь наши стоянку устроили, когда там были. Как раз три километра до блокпоста не дошли. Мы там же заночуем.
– Тогда нам уже выходить надо? – спросил Седой.
– Утром выйдем.
– А сейчас что?
Рейдеры рассмеялись.
– Да ты что? Сейчас восемь вечера. Ты всю ночь проспал и весь день в придачу. Думаешь, почему у тебя живот подвело? Ты сутки почти не ел.
На следующий день Инга с нами не пошла, осталась в лаборатории, сказав, что уже набегалась. Вышли вшестером: я, Череп, Алоха, Скряга, Полковник и Седой. Вернее снова вошли в ту же дверь, ведущую в местные катакомбы. Щелкнул кодовый замок, отрезав нас от цивилизации и в нос опять полезла бетонная пыль. Седой чихнул и надел респиратор. Шедший последним Череп – тоже. Однако долго идти под землей на этот раз не пришлось. Мы выбрались на поверхность уже через час, рядом с высоким бетонным забором. Я, забравшись по лестнице на крышу стоящего рядом здания, долго осматривал в бинокль окрестности, потом спустился и сказал:
– Чисто. Ни людей, ни мутантов.
– Куда идём? – спросил Череп.
– Как и решили, мимо болота, поверху, через Светящуюся рощу.
– Почему её назвали светящейся?
– Потому что она светится ночью. Сам увидишь.
– Думаешь, я сильно хочу это увидеть?
Не отвечая, я и первым пошёл через заснеженной поле к тёмной черте виднеющегося вдалеке леса.
…
Спустя десять часов ходьбы и два привала посланник уже не отличал один перелесок от другого. Облетевшие деревья тянулись к нам голыми ветками, а поднявшийся ветер забирался под фуфайку и пропотевший свитер. Рейдерский темп ходьбы с частыми остановками для осмотра местности не позволял согреться. Седой устал, продрог и со все большим трудом вытаскивал сапоги из снега. Понемногу становилось все темнее. Потом я остановился и сказал только одно слово:
– Присмотритесь.
Все молчали, потом Алоха неуверенно спросил:
– Что это? Светлячки? Зима же. Откуда они тут?
– Заметил, да? Это он и есть.
– Светящийся лес?
– Да. Не бойтесь. Здесь нет мутантов и почти нет аномалий. Только "туман" кое-где.
Теперь и я начал различать слабое свечение кое-где на ветвях. Маленькие пятнышки. Действительно, похоже на светлячков, но очень уж их много… Череп подошёл к ближайшему дереву и присмотрелся. Светилась сама кора.