— Я… мы…, — невнятно проговорили оба. При конверсии в людей никакие повреждения не сохранились, и повара выглядели вполне прилично, как будто не они только что разнесли всю кухню.
— Тунца отменить, — сообщил им Джакума, посмотрев каждому в глаза по очереди. — Дискуссию прекратить.
Повара понурили головы.
Гата с Джакумой покинули кухню.
— Тунец, значит, у тебя провинился, — лукаво толкнула Гата Джакуму.
— Мне показалось, они не договорятся, — пояснил Джакума. — А тунца мы с тобой сегодня на ужин съедим. Я сам приготовлю. Уверен, гости даже не заметят его отсутствия, там и так все будет прекрасно. Как, кстати, твой какаду?
— И вовсе он не мой, — фыркнула Гата. — Спрошу сегодня, если уже здоров, завтра и отправим. Хочется, конечно, приложить им яду в подарок, но воздержусь. А еще мне нужна будет твоя помощь.
— Слушаю, — навострил уши Джакума.
— Как сейчас проходит лицензирование новых конструктов? Ты ведь совсем недавно этим занимался? Когда делал инсталляцию для воздушных цветов. Мне написал братец, ему нужна помощь. Они везут с собой зверушку собственной разработки и нечаянно засветились с ней. А им бы хотелось перемещаться, не привлекая внимания санитаров. Мы можем как-то помочь?
— Надо посмотреть, но думаю, да. А что зверушка делает?
— Ест туман.
— Как интересно! — обрадовался Джакума. — Нам это почти не надо, но я знаю места…
— И я знаю места!
— А из чего они ее сделали?
— Ты не поверишь, и тумана же и сделали.
Джакума восхитился, пообещал во всем поучаствовать лично и даже встретить будущего родственника.
— Их будет встречать бабушка, — сообщила ему Гата. — Ты уверен, что нужна такая делегация?
— Ну так бабушка будет встречать Котия, а я сразу заберу Марка с его зверем, чтобы время не терять. Они ведь ненадолго?
Гата согласилась. Вряд ли братец усидит здесь дольше трех дней.
***
Секрет рыбного музея, который я бы назвал скорее океанариумом, оказался чрезвычайно простым. В числе прочего у них был музыкальный зал, где можно было лежать в шезлонге и смотреть снизу на толщу воды с рыбами. Музыка в течение дня менялась, но не сильно. Рядом с Котием лежало еще несколько любителей, в их числе, как ни странно, был один из уроженцев Сифона. Что он там забыл, имея в своем мире все то же самое, только гораздо лучше, было трудно понять.
Когда я вошел, Драк уговаривал Котия уже покинуть пространство. Я подошел, и мы удвоили усилия. Это нарушало идиллию зала, и осьминог рядом уже протестующе шипел. Здесь Котий не выдержал нашего напора, извинился перед любителями потолочной воды, и мы покинули зал. Над головами у нас плыла крупная пятнистая мурена, а за ней какая-то желтая рыба в три раза больше. Обе выглядели довольно хищно.
— Что можно делать там столько времени? — кипел и шипел Драк. — Я поверить не могу, что ты проторчал тут весь день.
— Вы не понимаете! — сердился Котий. — Это потрясающий опыт!
— Знаешь, в чем потрясающий опыт, — спросил меня Драк.
— Нет, в чем? Смотреть на рыб? — предположил я.
— Вовсе нет. В любой момент вся эта толща может навернуться и вылиться на тебя.
— Так оно настоящее? — обалдел я. — Я думал, это такая же виртуальность, как вчерашняя процессия.
— Ну! А учитывая, сколько на Рампе разгильдяев, происходит это не так уж и редко. Может, и убить. Последний раз, правда, гостей смыло наружу, но вот в предпоследний было гораздо печальней, — сообщил Драк.
— Подожди. Котий, так ты что ходишь смотреть на рыб с опасностью для жизни? Серьезно?
— Разумеется! Иначе зачем?! Только так можно почувствовать близость к океану, — возмутился моим недоумением Котий.
— Ой, я не могу, — заржал Драк и просто выволок Котия на улицу, где нас уже ждал Филипп. — Ты же домой едешь, будет тебе там и море, и океан.
— Да мы толком ничего не успеем, — вздохнул Котий. — Мы только на свадьбу и назад. Марк, я договорился там с местным центром, они посмотрят, можно ли лицензировать твоего Баруха в нашем присутствии. Поедем назад как люди.