— Как ты себя чувствуешь? — Немного осмелев спросил послушник. — Все в порядке? Может скажешь что-нибудь?
Я снова провела пальцами у себя под шеей, пытаясь ухватить проклятую цепочку Шредингера. Ну, давай же, парень, когда уже до тебя дойдет наконец, что я не сиськи свои рекламирую, а прошу о помощи?
Он осторожно подкрался поближе и сел у ног дрыхнущего разбойника.
— Да ты мне тоже нравишься, — будто оправдываясь начал говорить он вполголоса, — но ведь ты замужем! Это нечистое дело. Светлые Боги скорбят, когда мы творим нечистые дела. Я не знаю почему ты не хочешь разговаривать с нами, но, наверное, это и к лучшему. Возможно, я бы не устоял, если б ты еще и заговорила со мной. А так твоя немота — благое дело, которое нас обоих спасает от нечистоты и разврата.
Ой, блин! Ой, все! Да что ж ты тупой-то такой, парень?! Похоже у меня нет никаких шансов, что Сайнтон снимет с меня эту гадскую цепочку. Неожиданно он оживился и ткнул в меня пальцем:
— Красивая цепочка! Очень идет к твоим глазам!
В этот момент Кинжал сел и открыл глаза. Потом схватил меня в охапку, прижал к себе, повалился обратно и снова захрапел. От него ужасно несло по́том и какой-то мерзостью вроде закисших носков. Разбойник, так его, с большой и очень грязной дороги. Как я ни силилась выбраться из его железных объятий, мне все никак не удавалось этого сделать. Похоже от Кинжала можно избавиться только убив его, ну или озолотив, с отчаянием подумала я, а потом тоже задремала.
— Ну и воняешь же ты, парень, — пробормотала я, засыпая, — как хрюшка искупнувшаяся в общественном сортире. А когда спишь и не воняешь, то вполне даже симпатичный. Особенно, если тебя побрить.
Проснулась я ужасно голодной, но все-таки посвежевшей. Кинжала рядом не было — я удивилась. Мне казалось, что он теперь как дракон будет постоянно держать меня в своих лапах, особенно в присутствии послушника. Оглядевшись, я обнаружила, что он намывается в ручейке, там, где падающая со скалы вода выточила глубокую промоину. На несколько мгновений я залипла, глядя как мускулы кинжаловой спины играют и переливаются под прозрачными струями воды. На правом плече у него виднелась какая-то татуировка. Будто почувствовав мой взгляд, он неожиданно развернулся и посмотрел на меня в упор — я тут же отвела глаза и ощутила как меня заливает жар до кончиков ушей. Странно, вроде голый мужик для меня не такое уж редкое зрелище, чего это я? Сайнтона нигде поблизости видно не было. Что ж, нужно ловить момент, подумала я, подтянула к себе корзину с провизией и принялась основательно подкрепляться. И как же вовремя я это сделала! Не прошло и получаса, как откуда-то со стороны предгорья вылетел Сайнтон, размахивая руками и тараща глаза.
— Там купцы! — Возбужденно воскликнул он. — Целый караван! Можно пойти дальше с ними, так будет безопаснее.
Это смотря для кого, подумала я с усмешкой, вряд ли для купцов, учитывая, что мы путешествуем с разбойником. Но в целом идея недурная. Может мне удастся затеряться там среди них или купцы приведут нас в какой-нибудь город? Тогда я точно сбегу и пусть Кинжал ищет свои блестяшки дальше без моей дружеской поддержки.
— Большой караван? — Спросил Кинжал, он уже стоял рядом со мной натянув штаны. Я заметила, что лицо его гладко выбрито, да и волосы уже лежали пусть и гривой, но вполне аккуратной. Чего это он нафрантился? Похоже что у меня проснулся дар гипнотизера. В следующий раз, когда он заснет, обязательно раз тридцать повторю, что главное в жизни не сокровища, а спасение души — может тоже сработает?
— Большой, — кивнул Сайнтон, — двадцать возов точно есть, но там дорога делает поворот, больше я увидеть не смог.
Кинжал сдержанно улыбнулся.
— Полагаю, они идут Южным трактом? — Сказал он с утвердительными интонациями и послушник энергично кивнул в ответ. Кинжал перевел взгляд на меня. — Ну что, пойдем с этими замечательными людьми, дорогая? При таком обозе должна быть большая охрана. Надо же, как нам повезло.
Как будто я могла ему ответить!
ГЛАВА 11.
— Почему твоя жена до сих пор не разговаривает? — Заметил Сайнтон.
— Проклятье, — буркнул Кинжал и принялся натягивать рубаху прямо на мокрое тело. — В смысле это на нее проклятье так действует. Кстати, держался бы ты от нее подальше. — Добавил он резким голосом, высовывая голову из ворота. — Вас же, послушников, в черном теле держат, к бабам не допускают. Я это понимаю. Но это моя баба, так что найди себе другую!