Дома Лучик сидел возле Стёпки.
— Мама, ему так плохо, у него, — голос ребёнка дрогнул, — очень болит сердечко!
— Сейчас, сыночка, дедушка ланда дал лекарство для него, неси плошку и воду!
— Гад гадский, прибила бы, — пока не слышит сын шепнула я. Накапав в плошку зелье, поставила под нос. Вылакав всю воду, кот опять уснул.
— Пойдем сынок, пусть спит!
— У нас сегодня новый предмет стал…танцевальный, классная мама сказала, что будем учиться танцевать и ещё какому-то етикету, а Артёмка вредничал, не хотел отпускать Цветку с другими, а тогда она ему сделала замечание, что возле Наследника должны быть друзья настоящие. Артёмка подумал и исправился, ещё к нам пришел новенький мальчик, его папа тоже генерал, настоящий, он мне понравился. Мы с ним задумчивые задачки первыми решили. Пожалуй, я с ним тоже буду дружить. У нас в классе все ребятки хорошие, Любава слышала, дядя Тархун сказал, что какой-то костяк для моего… слово забыл… чего кружится… создан.
Любава была в восторге от танцев, с её-то энергией, тут же стала показывать их мне, потом немного позанимались, потом подурачились, потом папочка пришёл, ещё подурачились.
Пошла посмотреть на чудо-юдо, он лежал уткнувшись в лапы.
— Жив ли, Степанушка?
— Дурачок… ты имела в виду?
— Заметь, не я это сказала!
Горестный вздох и тишина.
— Самое хреновое, что трава эта с первого раза сажает сердце, ланда велел каждый день, месяц пить его зелье, иначе труба тебе… Остальное Величество тебе расскажет, попозже! Там Вася круги с обеда нарезает, наверняка что-то важное.
— Зови!
Впустила Ваську, пошла к детям, ни в жисть не признаюсь коту, что, глядя на него, похолодела от мысли — а вдруг сердце его не выдержит? «Не каркай, зараза, не каркай!» — зашипела сама на себя.
Мявкнул Вася, явно звал.
— Меня?
Оказалось, Дима. Поговорили, и мой мужчина, чмокнув меня, умчался, обещая все рассказать, как появится.
Пришел Лучик в пижаме:
— Можно я к Стёпке пойду? Он болеет, я его обниму и пожалею?
— Иди в свою кроватку, принесу его сейчас.
— Ребёнка совсем запугал, уснуть не может, иди, успокаивай! — Перенесла на удивление молчаливого кота к сыну, уснули в обнимку.
Сама же начала дергаться не на шутку, пришёл Таши:
— Я на минутку. Героя посмотреть, ланда велел за ним приглядывать, сказал, что первые дни будет депрессия у него.
— Таши, он совсем не мой сегодня, Лучик сказал, что у него болит сердце, уже паниковать начинаю.
Таши сходил в детскую.
— Да сердце в норме, он в печали большой.
— Мне его печаль до лампочки, лишь бы не болел, я ведь не представляю себя без этой… наглой морды. Таши, не врёшь?
Рыжик посмеялся:
— Вы такие смешные и так трогательно боитесь друг за друга, и смешно ругаетесь, прикалываясь. Буду каждый день проверять, побежал ужо, женушка моя, в силу своего положения, всегда дома, я стараюсь рядом быть… ух… — он зажмурился, — какой из меня папа, одна дурь, поди, ещё хлеще Артемия дитё будет.
Я потрепала его за вихры.
— Ты будешь изумительный папа, поверь, тебя детишки, все без исключения, обожают.
После его ухода посмотрела на спящих, погладила дурня по башке, чмокнула в нос — жалко так стало… Села в уголке любимого всеми дивана и начала делать наброски вспомнившихся платьев, увлеклась и не заметила, что Дим сидит напротив и смотрит на меня.
— О, ты давно пришёл?
— Минут пятнадцать как, я, наверное, не перестану на тебя любоваться, ты такая разная все время, сейчас, вот, сосредоточенная, с котом ироничная, с детками нежная и внимательная. А со мной… и под, и над… любящая, надеюсь?
Я смущенно улыбнулась…
— А слова нужны? Интуиция ничего не говорит?
— Она громко так кричит, что две половинки идеально подошли, наверное?
— Именно что!
Вместо ужина, ужинали меня. Очень уж быстро у меня образовалась Димозависимость, я никак не могла наглядеться на него, руки и губы, не успокаиваясь, постоянно исследовали это великолепное тело, многочисленные шрамы не давали покоя — их надо было постоянно погладить, потрогать, поцеловать.
— Попала, Зинуша, как кур в ощип!
— Похоже, не я одна.
— Почему-то я никак не могу насытиться тобой, может, иномирский приворот какой-то?