Лучик сидел, что-то рисуя.
— Мама, не подглядывай!
Мама с дочкой пошли вкусненькое печенье делать, вот такую измазанную в муке и застал папа.
— Хозяюшка ты моя!
Поцелуи с дочкой папу тоже в муке вымазали, мама ворчала, папа же сиял:
— Как славно быть просто папой и мужем, а никаким не..!
На голоса явился кот, затем Лучик, вечер прошёл в теплой семейной обстановке.
— Вот, Величество, теперь видишь, почему нам с Зинушей категорически противопоказаны дворцы. Мы люди глубоко домашние, вот и друзья теперя все домашние стали, только Арди…
— Что опять Арди? — донеслось от двери.
— Арди никак до нас не дойдет, на печенье, Любава ведь стряпала.
Опять чаёвничали, говорили обо всём, дети привалились с двух сторон к папе, мы любовались этой троицей — лепота!
Утром Стёпа на службу сбегал, сказал, что Галюня в восторге от перспектив, но думает над дополнениями, после выходных определится.
Деток дождались, получилась целая компания: Артемий, Лихослав, Цветана, еще два мальчика барсовые, прибежал взмыленный папа, быстро ополоснулся. Всей гомонящей толпой и клетками с филисами вывалились из перехода, попав в объятья встречающих.
И тут удивил Артемий — как-то странно втянув носом воздух, спросил:
— Чей энтот дом?
— Ну, мой, — прогудел здоровенный мужичина.
— Дозволь мне с им пошептаться, не всё ладно у ево!
— А ты, мелкий, что, можешь ему помочь?
Этот муравей, по сравнению с более чем двухметровым мужиком, задрав конопатый нос и сияя дыркой от выпавшего зуба, важно сказал:
— Дурная голова дадена тебе! — Мужик оторопел, а Артемий пошел в дом, через минуту оттуда высыпали домочадцы и стали ожидать.
Мы пошли в княжеский терем, остался кот ждать мелкого. Потом, смеясь, рассказывал нам:
Через полчаса наш мужичок, заметно побледневший, вышел из дома.
— От ить голова садовая у тебя, — обратился он к мужику, — никак не можно затыкать заставни, от дом и страдал, а от энтого и болести пошли.
Мужик низко поклонился малышу:
— Прости, не признал в тебе ведового! Благодарствуем тебе всей семьей!
— Ну-ка, где тут храбрец, что зятем моим стать порывается? — ещё один огромный мужик большими шагами подходил к ним, держа за руку смущённую Цвету.
Мелкий приосанился:
— Ну, я зятем твоим буду! Ить всё одно на ей женюся!
— О, ты парнишка из ведовых кажись?
— Ай, не нравлюся?
— Пока не знаю, а чего ж жениться собрался, когда женилка не выросла ещё?
Малец прищурился:
— Ай, у самого враз женилка выросла?
Мужик загрохотал:
— Силён, силен, зятюшко, а родители-то как, не против?
Артемий почесал макушку:
— Мамушка согласная, а батюшка… — он вздохнул, — пока и… — оглянулся и сказал, — клянися, что никому не скажешь!
Мужик улыбнулся:
— Не скажу, клянусь!
— Э-э, энто слова, их ить к делу не пришить, надо как тётя Зинуша говорить — Зуб даю!
— Это как это? — заинтересовался тестюшко предполагаемый.
— А так, ежели продашь али проболтаешься, то зуб-от я и выбью!
Мужик подхватил мелкого на руки. — Силён, мужик! Договоримся!
Наш жених просиял:
— А и хворостину можно перетерпеть, ты не проговорися кому, про её, зуб ить дал!
Мужик долго угорал:
— Ладно. Я с твоим батей серьёзно поговорю!
Быстро собрались на природу.
Любава уговорила Мстидара обернуться в кошку большую, они с Лучиком и Артемием ехали на нём, нам же с Димом выделили какого-то большого дино-ящера. Но ехать на нем было удобно, «лошадка» шла плавно и мне, не приученной к верховой езде, было комфортно, да и обнимающие крепкие руки, тоже добавляли удовольствия. Неспешно поднимались все выше, природа постепенно менялась, деревья становились уже и окрас листьев становился красно-рыжим, как наши клёны осенью. Я крутила головой во все стороны, не переставая восхищаться, — пламенеющее вокруг великолепие захватывало дух… Так неспешно поднимались всё выше, и как-то внезапно послышался шум, и открылась поляна с необыкновенной панорамой. Мамочки! Боже, какая красотища! В приличной высоты горе, под воздействием воды и времени образовалась расщелина, с уступами, идущими этакой природной лестницей, ступеньки которой шагали прямо в озеро, а по гигантским ступенькам струился водопадный поток…
Подошедший сзади Дар, уже принявший человеческий облик негромко сказал:
— У нас в Мачоре много водопадов, это мой самый любимый, я называю его «Ладный». Когда бывают тяжелые моменты, он меня спасает, могу здесь находиться долго-долго, посмотрите, — он кивнул на детей — сидели все трое, замерев. Лучи светила попали на брызги падающей в озеро воды, и появилась радуга, малышня восторженно завопила: