Поклонившись Бастике, собрались уходить. Мужики пошли вперед, шумно обсуждая случившееся, а меня как кто толкнул в спину — оглянулась и остановилась…
— Зина, что? — Дим тут же оказался рядом.
— Смотри, мы к ней поднимаемся снизу, и она постепенно появляется перед глазами. Я не знаю, какой был у неё здесь Храм, но если сделать что-то ажурное, невесомо-летящее, то… каменотеса хорошего, светлый камень на стены и легкую крышу в необычном стиле…
— Понял, будем думать.
Кмет кашлянул:
— Ваше Величество, а ведь есть такой подходящий камень, месторождение, заброшенное ещё при вашем батюшке, а камень там дивно хорош, у нас кой— какие записи есть.
— Поподробнее расскажете у вас в кметстве, подойдем после перекуса.
— Ваши Величества, не обижайте город, всё уже готово, прошу вас, не отказывайте, отведайте нашего угощенья!
— Бабочка, красавица, кушайте вареньице, или вам не нравится наше угощеньице? — тонким голоском прочитал повеселевший и явно что-то замышлявший кот.
— От ить, брателло, како у тебя выходит забавно!
— Ага, массовик-затейник и кот Баюн в одном лице.
— Мама, ты нам про кота Баюна не рассказывала?
Кота же несло — начал читать:
— А дальше? — спросили детки, кот, нисколько не смущаясь, сказал:
— А дальше мама пусть рассказывает, я помню только про кота.
— Именно что, верхушек нахватался, кот ученый!
Так вот всю дорогу и пришлось два раза прочитать про Лукоморье, не только дети, взрослые слушали.
— Да, славно како писал мущщина!
— Мущина был великий русский поэт.
— Зинуша, ай ещё чего вспомнишь?
Вот и читала, что помнила из Пушкина.
В Тилье же… пока мы «отведали угощеньице», весь город высыпал на главную улицу — всем хотелось увидеть Повелителя с семьёй. Дим оставил нас у женщин, а сам с кметом, Тахироном, Антипой и котом пошел осматривать городские достопримечательности.
Конечно же, все зависли в спортцентре. Там пристроили трибуны, сделали раздевалки, добавили футбольное поле, и Повелителю жутко захотелось поиграть в футбол — мужики в душе всегда мальчишками остаются, набегались и накричались от души. Кот же, зараза такая — (Антипа в сердцах кричал: «Зараза такая, не подсуживай имя!») судил, непредвзято… в пользу Тильи.
— Для пущего раззадоривания, Величество, чтобы ты тако же по стране надумал строить спортцентры, — объяснял он Диму. Потом мокрые, грязные и весёлые долго парились в баньке уже дома, и началась веселуха.
Стёпа вышел на средину горницы и важно объявил:
— Матч-реванш за звание чемпиона всея Лиардии, по карточной игре между супер чемпионом — мною, и мелким хвастунишкой, Лученькой! Прошу болельщиков занять свои места, согласно жеребьевке. Мы не стали вас драконить, кому кто достанется, за того и болеете.
Вытащили бумажки. Естественно, мне досталось болеть за котищу, Любава и Тахирон тоже попали в эту команду.
Игра была — улётная, смеялись все до слёз. Кот мухлевал, таскал из отброшенных в бито карт козырей, отвлекал внимание Лучика. Бесполезно, ребенок, улыбаясь, просчитывал все ходы и действия кота на раз.
— Стёпа, ты же сам говорил: «а кто будет мухлевать, получит по наглой рыжей морде, ну, по черной!»
Кот, тяжело вздохнув, признал свое полное поражение:
— Германия полностью капитулировала! Какого же асса я вырастил! Луча, дай я тебя оближу! Ты мое сокровищное сокровище! Вот тебе диплом победителя. Имя сам впишешь, мне лапой такую красоту портить не хочется, — он подал сыночку свернутый трубочкой диплом.
Развернув, ребёнок полюбовался на красивую вязь букв и рисунков «диплома»:
— Ты заранее приготовился к реваншу?
Кот почесал лапой ухо:
— Луча, я всегда знал, что ты талантливее меня, ушлый ты всё же, но отыграться хотелось, рад, что в честной борьбе ты меня обставил! — И видя, что я открыла рот, — ну, не совсем честной, а чего ты выступаешь? Я всё как в жизни делаю, пусть будет готов ко всяким непредвиденным моментам! Наследник должен быть достойным, а не мямлей и размазнёй, и не бабой воспитанный маменькин сынок. Наш вот, уже задумчивые задачки щёлкает, Драган его хвалит, говорит, и глаз верный, и удар хороший. Про магию не скажу, ибо профан в ней. Но мои котишки донесли, что и дерутся они неплохо, особенно, когда или с Артёмкой, или с Ингорновым сыном против трёх-четырех мальчишек выступают.