— Странно, я никогда такой не была, совсем не похожа на себя!
— Это по Степкиным подсказкам мы тебя так изменили, он говорил, что ты не очень довольна была своими ногами, толстыми, сапоги какие-то мечтала одеть, что-то на Б название, а не могла, смотрелось бы плохо, вот мы и подизменили тебя на его вкус на внешность, он уверен был, что тебе понравится.
— Спасибо, что не в кошку превратили! А возраст-то как уменьшили?
— Здесь уже само собой, организм изменился под воздействием сил магических планеты, перестроился, да и подросла ты немного.
— Да уж, прямо Анжелина Джоли, кот у меня… так хочется прибить иногда.
— Это ты зря, даю гарантию, наши лирдцы на тебя будут сильно западать, внешность-то твоя все равно не нашенская, особенно глаза. Зеленые само по себе редкость большая, так ещё и формы необычной для нас.
— Да, сказка о золотой рыбке, вот вернусь домой и опять пенсионерка с морщинами и болячками, короче у разбитого корыта буду. Не, кота вам оставлю, радости мужеской не лишится и меня кусать — подкалывать не будет.
— Неужели тебе здесь плохо, что ты так рвешься в ваш такой неприятный мир?
— Родное все, вся жизнь там, я все равно здесь чужая и по внешности, и по менталитету, по всему.
— А это уже от тебя зависит, станешь ли ты тут своей или нет, сама же говоришь, что человек ко всему может привыкнуть.
— Ладно, речь не об этом, ты что-то другое мне хотел рассказать?
Пол как-то странно взглянул на меня и непривычно для себя начал:
— Эмм, видишь ли, в чем дело… я хотел… как потактичнее. А… — он махнул рукой, — мы с тобой люди взрослые… чего уж… дело в том, что у нашего мальчика критическое состояние, — бухнул он.
Я обалдела:
— И ты так спокойно это говоришь? И Верховный маг, что, расписался в бессилии своем и свалил?
— Да нет, тут другое, слыхала ли ты, что бывают такие ситуации, что у человека в бессознательном состоянии бывает прилив… э-э-э… в нижние органы, и обязательно надо разрядиться, иначе это все стукнет в мозг, и он сгорит?
— Когда-то попадалось такое в каком-то любовном романе, но это же фантазия, — начала я, но Пол меня перебил:
— Да нет, все в реальности, поэтому мечется и горит огнем наш «ранетый», помоги ему, а?
— Я? Я?! — ты ох… одурел? — вытаращила я глаза на него.
— Да, охренел. Да, ты понимаешь, что счет уже на минуты пошел? Ты его один раз спасла в более жуткой ситуации, так смоги и сейчас! — разозлился Пол.
Я молчала, переваривая. Кошмар, но почему я? Что, у Тахирона нет магичек, или ещё каких других девиц?
— Что ты дурочку строишь? Во-первых, сейчас в столице все, как вы говорите, по щелям. Маги задействованы по самую маковку, мальчик не из простых, и абсолютно не надо, чтобы пошли какие-то даже намеки про него. А ещё не забудь — «Глаз» сюда может не пропустить никого, он почему-то не жалует женщин, за исключением тебя да Коськиных близняшек. Мы пытались сюда сегодня привести двух, не пускает. Ну что тебе стоит, ты ж не наивное дитя, спаси его и мы твои должники. Я тебе клятву дам и Тахирон тоже, что ни одна живая душа об этом не узнает.
— А как мне этому мальчику в глаза смотреть?
— Да мальчик в бессознательном состоянии даже если и чего запомнит, будет считать привидевшимся всё. Вон, глянь, он опять мечется, и это беспокойство будет усиливаться. Я знаю, что у тебя так же в беспамятстве сын уходил, так спаси этого чьего-то сыночка, ты ж мать!
— Фу-у-ух, надо подумать!!
— Думай быстрее, а?
Я мрачно уставилась в окно. Раненый заметался, что-то бессвязно бормоча, и вдруг четко произнес: «Мама, я уже иду!»
У меня враз хлынули слезы:
— Ладно, согласна, но с условием…
Пол перебил:
— Клянусь всем, что выполню условия Зинаиды, какими бы они не были, и да будет свидетелем Богиня Бастика! С потолка сорвалась какая-то искорка, которая, долетев до Пола, осыпалась на мелкие огонечки. — Видишь, Бастика клятву подтвердила, все я ухожу, накрываю дом магическим заклятием на тишину, даже дом ничего не услышит, спаси его!
ГЛАВА 5
Мандраж начался нешуточный, но, опять же, трястись не оставалось времени, и я потихоньку, перекрестясь и произнеся: «Господи, помоги!», подошла к метавшемуся на постели мужчине.
— Тише, миленький, тише, я постараюсь тебе помочь, ты такой молодой. Тебе надо жить, — приговаривая и потихоньку поглаживая его грудь, заметила, что он малость тише стал метаться.