«Тыква, потом будешь себя ковырять, соберись уже!» — сама себе давая мысленные пинки, потихоньку начала целовать все его шрамы, которых было немало, на правом боку и предплечье они были совсем свежие, едва затянувшиеся — отметки той мерзкой твари, вот их-то я, едва касаясь, аккуратно, долго гладила.
Тело, надо отдать должное, несмотря на многочисленные шрамы, вызывало восторг и зуд в пальцах — хотелось гладить непрестанно: мощные плечи, сильные мускулистые руки с большими и жесткими ладонями, все без единой жиринки. Как говорится, то, что доктор прописал, ага и ещё в больших количествах! В нашем мире девицы виснут на такое тело гроздьями, а мне вот счастье привалило бесплатно!
Вот так, сама себя настраивала на более серьезные действия, и надо сказать, увлеклась, выдохнула, зажмурилась как перед заходом в ледяную воду и «нырнула». Блин, как же горячо-то, как в кипяток попала! Похоже, и правда, температура вся внизу скопилась, и тут же подумала Антипиным словом: «Вот, охальница!» — приноравливаясь к таким не самым лучшим ощущениям, потихоньку начала двигаться на нем и через какой-то небольшой промежуток резко вздрогнула, когда на талии сомкнулись две горячие руки, испуганно забилось сердце, и жаром облило лицо. Едва приоткрыла глаз, боясь встретиться с чужим взглядом, но слава всем Святым, его глаза были закрыты, а тело пришло в движение, да какое! Я подлетала как перышко, а потом меня резко перевернули, и тут началось… можно сказать «высший пилотаж в исполнении бессознательного (??!!) мужика!! Выражение „небо в алмазах“ только сейчас поняла дословно, улетала я в „энти алмазы“ несколько раз, а товарищ все был неутомим. Распластавшись под ним амебой, не чаяла выжить, когда, не знаю в какой раз, начали сыпаться звезды из глаз. И, уплывая в сон, успела услышать его рычание и увидеть, как от его, опять ставших светлыми, прядей, на меня наплывает узенькая серебристая полоска.
Очнулась как от рывка. Было душно и жарко — меня крепко прижимал к себе уже абсолютно спокойный и не горячий, крепко спящий мужчина. Едва дыша, по миллиметрику, выбиралась из под тяжеленной ручищи. И когда это удалось, едва сдержав мученический стон — внизу все ломило и саднило, на цыпочках вышла из комнаты.
Небо едва-едва начинало светлеть и я, схватив полотенце и пару плюшек, в раскоряку, еле передвигая ноги, вышла на улицу. День обещал быть чудесным, и первые птички уже приветствовали его наступление. Послышалось цоканье — Муська — верный страж, подошла ко мне, обнюхав меня и, как мне показалось, удовлетворенно фыркнув, подставила к рукам морду.
Скормив ей плюшки и тяжело опираясь на её шею, потихоньку добрела до воды, едва сделав пару гребков, почувствовала, как вода меня подхватила и, как когда-то Степку, стала покачивать меня в водных ладонях, а над водой разнесся мелодичный смех.
— Да, после такого улетного секса ещё не то покажется, — проворчала вслух и тут уж точно, не глюки, а на самом деле зазвенел смех, такой мелодичный колокольчик, и нежный женский голос произнес:
— Умница девочка! — вода же продолжала меня покачивать, и я полностью отдалась этому водному массажу.
Выбралась я из озера, когда светило уже прочно заняло место на небе, массаж получился на славу, я уже могла идти нормально и по наитию, поклонившись озеру, сказала:
— Спасибо тебе, Глаз, и тебе, Богинюшка!
Озеро тут же откликнулось, плеснув на меня водой. Настроение пришло в норму, мы с Муськой обошли владения, проверили как наши посадки — цветики себя чувствуют. Надо сказать, что полянка наша радовала, все цвело и благоухало, разноцветье было просто волшебным, такого сочетания цветов у нас на Земле не наблюдалось. Доведись такое увидеть дизайнерам ландшафтным, они бы обзавидовались. Была у меня твердая уверенность, что без Богинюшки тут не обошлось, и есть ли еще в Лиарде такая красота, сомневалась.
Муська, проводив меня до крыльца, зацокала в сторону леса, я же, потихоньку напевая песни, приготовила борщ и запеканку из овоща типа картофеля, и, мурлыча: „очень ранимые, нашиии любииимыыеее“, вытаскивала протвишок с плюшками из печи, когда от двери в комнату, где спал „ранетый“ раздалось:
— Что это за слова такие?
Чудом удержав протвишок, я ошарашенно уставилась на него. Что сказать, с открытыми глазами он впечатлял ещё больше, не слащавый красавец, а такой настоящий, надежный мужик, двухметрового роста, с взъерошенными темными волосами и трехдневной щетиной он смотрелся пиратом, сходства с которым добавляли самые черные, когда либо-либо виденные мною, глаза.
Эти глаза очень цепко и внимательно оглядели меня:
— Где я? Кто вы?