Во время утреннего туалета, зеркало констатировало своеобразные изменения в моем облике. Нет‑нет, моя голова осталась на месте. Карий цвет глаз остался прежним и черные волосы по плечи. Поменялось выражение лица. Я увидела сияющий взор и легкий румянец на щеках. Сон как‑то повлиял на меня.
Спустившись на остановку, я заново переживала мгновения из сна. Вот здесь я стояла ночью и смотрела в звездное небо. И оттуда ко мне спустился незнакомец. А вот здесь он взял меня за руку, и мы взмыли вверх.
Я посмотрела вокруг себя – люди, боящиеся опоздать. Обычная утренняя спешка. Мне захотелось рассказать каждому о своих ночных странствиях. Но разве это что‑нибудь даст? Разве они смогут увидеть пережитое моими глазами?
Оставалось одно – продолжать внутренне ликовать, не переживать из‑за отсутствия людского понимания и ждать обещанной встречи с ночным гостем.
В институте новое. Научно‑практическая конференция с участием норвежских друзей и коллег. Проходит сегодня, начинается в два часа. Нас, как второкурсников, пригласили участвовать. И как будущих лингвистов – переводить лекции и беседы.
Обещанная конференция началась в соответствии с установленными сроками. Гостей тепло приняли, поселили в «Арктике», кормили в шведском столе, возили на экскурсии.
Встречи и выступления. Норвежские друзья, 30 человек, были довольны. Ректор вуза, деканы и мы, студенты, тоже. Маленький праздник общения в ожидании Нового Года.
Конференция началась в соответствии с расписанием, и проходила в теплой и торжественной атмосфере. Я перевела лекцию, на которую была заявлена, посидела еще на двух, просто для собственного удовольствия. И где‑то в половине шестого вечера, попрощавшись с одногруппниками и нашим куратором, вышла из института.
Мурманская зима не располагает к долгому ожиданию на остановке. Люди зябнут или откровенно промерзают до костей (это зависит от температуры за бортом). И стремятся поскорее запрыгнуть в свой номер – троллейбус или автобус, и устремиться к родным пенатам. Народ сбивается в группки и нетерпеливо переминается с ноги на ногу. При приближении к остановке долгожданных огоньков общественного транспорта начинается штурм – маленький или большой – все зависит от общего количества скопившихся жителей нашего города, от номера средства (транспортного) и от температуры воздуха. Чем больше людей и ниже температура, тем интенсивнее бросаются на абордаж. В час пик, соответственно, штурм протекает с наибольшей силой и скоростью.
Именно так было и на этот раз на остановке, где я ожидала троллейбуса. Вечерний час пик. Все уставшие и хотят домой – согреться, поесть и отдохнуть.
Умные инженеры так спроектировали троллейбусы и многие автобусы, что у них три двери. Входят в среднюю и заднюю, из них же выходят. Передняя дверь для инвалидов и контроллеров. В результате люди не рвутся к передней части машины и не лезут под колеса.
Однако тут произошла нестандартная ситуация. Троллейбуса тройки долго не было – возможно, поломка на линии. И сейчас один за другим подошли сразу два. Люди, пытавшиеся залезть в первый, увидев второй, метнулись к нему. Я тоже решила отправиться вторым, потому что первый уже был набит под завязку.
Все произошло очень быстро. Я была одной из первых. Передо мной только щуплый паренек лет тринадцати с красным портфелем‑рюкзаком. Нас определенно сносило под колеса троллейбуса, и я стала интенсивно сопротивляться и сворачивать налево. А вот парнишка был слишком невелик, чтобы сражаться с толпой. Я видела, что его выдавливают на дорогу. А машина была все ближе.
Я похолодела от внезапного осознания надвигающейся беды. Хотела закричать, как‑то остановить людей, но понимала, что это уже не поможет. Сейчас мальчик пострадает, скорее всего, погибнет. Я зажмурилась. Услышала глухой удар. И вскрик‑стон людей, ставших свидетелями внезапной трагедии.
Открыла глаза, и увидела, что троллейбус стоит и все сгрудились перед ним. Водитель вышел. Я тоже протиснулась туда, перед чем все сгрудились. И уже знала, кого там увижу – несчастного малыша…
Но нет, это был не он…
Это был взрослый мужчина, неподвижно лежащий на дороге, посыпанной песком. Лежал, словно спал. Он мне напоминал кого‑то… Внезапное ощущение дежа вю пронзило мое сознание. Это был Он! Мой ночной гость.
Сомнений не было, и дело даже не во внешней схожести, а во внутреннем озарении.
Как он тут оказался?!
Спасенный им мальчик стоял тут же, я увидела его лицо справа от себя. Он казался слегка удивленным и растерянным. Главный кандидат на падение.
Но все мое внимание было направлено на человека, лежащего на дороге. Я смотрела на его спокойное, расслабленное лицо. Оно было неподвижно, как и тело. Я не замечала признаков дыхания. Он был без шапки, и арктический ветер трепал светлые прямые волосы. Он словно спал. Я надеялась, что он просто без сознания. Крови не было, снег повсюду был чистый. Впрочем, в полярную ночь, при искусственном освещении легко и ошибиться.
Но людям по‑прежнему надо было домой. Вновь подходящие троллейбусы останавливались на проезжей части, быстро отдавали‑забирали людей и уносились прочь – быстрые и нешумные.
Водитель машины, ставшей причиной ДТП, с кем‑то переговаривался по рации внутри салона. Наверное, докладывал о случившемся. Мальчик с красным рюкзаком исчез, наверное, уехал. А я стояла и стояла, созерцая снежинки, падающие на тело. Снежинки падали на его лицо… и почему‑то таяли.
Я ждала скорую помощь. Через пару минут она подъехала. Женщина‑фельдшер и санитар осмотрели мужчину, и по тому факту, что они ничего не предпринимали – не ставили капельницу, не накладывали шин и, вообще, не суетились, я поняла, что это уже не нужно. Значит, ему уже не помочь.
Я смотрела, как молодого мужчину переложили на носилки, а затем их вкатили в карету скорой помощи.
Но он не выглядел умершим. У смерти много лиц, и здесь она надела свой лучший наряд.
И что, это все? Для чего он мне приснился? Чтобы затем умереть у меня на глазах? Какая‑то нелепица.
В таком недоумевающем состоянии я прошла еще несколько остановок, пока, наконец, мороз не вынудил меня втиснуться в почти закрывшуюся дверь уходящего троллейбуса.
Ожидание
На следующий день, внутренне переживая случившееся накануне, я не могла сосредоточиться на занятиях. Мне не очень хотелось сегодня сидеть на лекциях и уроках. Я люблю получать знания, но слишком сильны были впечатления минувшего дня. Что‑то манило меня и звало куда‑то подальше от обыденности.
Я прогуляла последнюю пару. Села на троллейбус, и проехав всего одну остановку, вышла на Пяти Углах. Пройдя еще немного, и миновав светофор, я оказалась в кафе Юность.
Здесь я подкреплюсь, и начну думать обо всем, что меня так волнует, решила я. А потом пойду в Областную Библиотеку и сяду где‑нибудь в тишине, в читальном зале.
Библиотека всегда была для меня чем‑то вроде Храма. Ее залы, наполненные книгами и задумчивыми читателями, мягкие ковры и вежливые библиотекари, говорящие в полголоса или шепотом – все это расслабляло и настраивало на медитативный лад.
Я взяла Розу Мира Даниила Андреева и пристроилась за столиком у большого, панорамного окна с видом на вечерний Мурманск.
Люблю серьезные книги, которые могут помочь понять изнанку этого мира. А пустая беллетристика подчас навевает на меня тоску и зевоту. Сейчас мне как раз очень захотелось погрузиться во что‑то, что может натолкнуть на нужные мысли.
Кем был мой ночной гость? Пришельцем иных миров или божеством, спустившимся с небес? Мне нужны были зацепки и подтверждения моим предположениям. Но ничего точного и конкретного я о нем не знала. Он не мог умереть. Не мог, твердила я себе. Может, он просто потерял сознание и сейчас в больнице.