– Эти деньги становятся деньгами картеля только после того, как картель их получит, – сказал Хуанка по-английски с акцентом. Его поведение немного изменилось. Он до этого момента был агрессивен, но теперь его взгляд, устремленный на меня, стал мягче. Может быть, моя речуга произвела на него впечатление и он понял, что я здесь не для того, чтобы даром тратить его время.
– И что это значит?
– Много машин пересекают границу туда-сюда с разными наркотиками, – сказал он, жестикулируя, словно его руки могли брать правильные слова из пространства перед ним. Или, может быть, он рисовал в воздухе карту с границей и дорогами. – Много ребят работают на картели. И картелю надо много времени, чтобы узнать о сбоях. Ну, ты понимаешь, когда исчезают деньги. Los cachan en la frontera no más, antes de que entren o salgan[58]. Ты понимаешь: на границах – la Fronteriza. Их бросают в тюрьму. La lana no llega o el hielo no llega; se lo queda todo la pinche Fronteriza o los cabrones milicianos[59]. Наркотики привозят, а вот деньги часто не вывозят. Ты меня понимаешь? Иногда люди убегают, остаются здесь, в Штатах. Картели знают, что им делать. Они берут семьи и… los amenazan[60]. Если те не возвращаются, то убивают семьи. Но некоторым из тех, кто собирается убегать, все равно.
– Всякая херня случается. Это часть бизнеса. К тому же на границе столько глаз, что картели отправляют больше партий, чтобы компенсировать те, которые пропадут.
– Ты хочешь сказать, картели, если случился провал, говорят: ну и бог с ним? Типа потерять пикап с бабками для них всего лишь накладные расходы? Это глупо. Они ребята серьезные.
Хуанка посмотрел на меня так, будто я сказал что-то плохое про его маму. Прежде чем он успел возразить, в разговор вмешался Брайан.
– План состоит вот в чем: все нужно сделать так, чтобы в Мексике подумали, что команда, которая должна была вернуть деньги, решила их прикарманить, – сказал он. Он улыбался. Переход всех на английский помог ему. Он знал, о чем мы говорим, и это придало ему уверенности. Странно, как переход на другой язык может повлиять на человека, непривычного к таким ситуациям: он вдруг начинает чувствовать себя посторонним. Поскольку и я, и Хуанка молчали, Брайан продолжил:
– Слушайте, вот что мы должны сделать: пусть они проведут свою сделку в Хьюстоне, а мы на обратном пути заберем у них деньги.
Он сказал это таким тоном, будто это было делом таким же простым, как купить молока и хлеба.
– Забрать у них деньги? И как ты собираешься это устроить, Би? Вежливо их попросить? Спокойненько так предложить им отдать денежки тебе?
– Слушай, они должны вернуться в Мексику, верно? Хуанка знает, каким маршрутом они поедут, каким туннелем и все такое. Серьезно: у чувака вся необходимая информация. Нам нужно всего лишь остановить их на обратном пути и взять деньги. А потом мы… поможем им исчезнуть. Дело сделано. Картели будут искать не нас, а тех сукиных сынов, которые так и не вернулись.
– Exacto, – сказал Хуанка. – Los desaparecemos. De esa manera lo primero que los jefes van a pensar es que los cabrones se volaron con la lana[61]. Вы понимаете, что я имею в виду? Боссы начнут искать их, а не нас. No le puedes pedir dinero de vuelta al vacío del desierto ni a la incertidumbre, cierto?[62]
– Никакой это на хер не план, чувак. Эти ребята бойцы. И в любом таком пикапе их может быть с десяток, и они перестреляют нас, как только мы к ним приблизимся, даже вопросов никаких задавать не будут.
– У нас на такой случай будет кое-какая помощь. Секретное оружие, вы меня понимаете. Va a ser facilito. Neta[63]. Верьте мне. Если вы их ждете, то все не так уж сложно.
Слова Хуанки плеснули ведро холодной воды на разговор. Los desaparecemos[64]. «Мы поможем им исчезнуть». Вот оно что. Убить их всех. Кардинальное решение. Я посмотрел на него в недоумении – всерьез ли он это говорит. Он снова сплел пальцы рук. Но его глаза уставились в мои бестрепетным взглядом. Он говорил всерьез. Всерьез всё – до последнего чертова слова. Метамфетамин. Деньги. Убийство. Плохие ребята работали на ребят еще хуже, которые, не задумываясь, убили бы всех членов семей первых. Мне не хватало воображения представить, как бы я мог назначить цену за мою жену и дочь, а напоминание о том, что мы имеем дело с людьми, которые без зазрения совести убивают женщин и детей, вызвало у меня острое желание бежать из дома Брайана во всю прыть и никогда больше не говорить ни с ним, ни с этим Хуанкой.
– Откуда ты знаешь обо всем этом, Хуанка?
Он посмотрел на Брайана, словно спрашивая разрешения заговорить. Я не сводил с него глаз, пытаясь прочесть, что у него на уме, понять, лжет он мне или нет. Видимо, Брайан кивнул или ему стало все равно, и Хуанка продолжил в прежнем духе:
58
Их на границе, непосредственно на въезде или выезде, ловят эти ублюдки из ополченцев (
59
Не приходят бабки или не приходит лед; и все это контролируют погранцы или ублюдки из таможни (
62
Что толку требовать возврата денег у пустоты пустыни или у неизвестности, вы меня понимаете? (