Волосы у нее были такого же цвета, как шляпа. Возле нее, на камне, стояли белые, видно только сейчас отмытые от глины туфли.
Теперь не надо было грести. Лодка шла сама собой, подгоняемая течением. Леонид время от времени опускал весло и выравнивал ее. Мальчик по-прежнему сидел молча, отвернувшись, и вычерпывал воду.
- Вот что, — не выдержал Леонид. — Если хочешь, можешь порулить. Возьми весло. Ну, возьми... поучись...
Леонид поднял весло и заметил, что женщина смотрит в их сторону. Теперь он боялся, что мальчик не повернется и не возьмет весла. Он уже жалел о том, что случилось на реке, и сам поднялся, протягивая мальчику весло.
- Порули, если хочешь, а то я устал. Здесь нетрудно. А я устал, честное слово. Возьми весло.
Мальчик перестал собирать воду.
- Ну, возьми, — мягко повторил Леонид.
- Я не умею. — Мальчик повернулся и поднял глаза, полные слез. — Я не умею, — повторил он глухо.
- Я покажу тебе.
Течение было быстрое. Они оба не заметили, как лодка прошла мимо камней и над сваями. Уже виден был белый колышек на берегу, к которому они привязывали лодку. Одинокая женщина, похожая на подростка, осталась где-то сзади.
- А я в самом деле могу утонуть, если упаду? — спросил мальчик. Он спросил это так серьезно, словно все время только об этом и думал. — Если упаду, сразу же утону?
- Ты не упадешь. Ведь мы же вдвоем, правда?
- А если я утону, тебе будет жалко? — Мальчик посмотрел на него.
- Да.
- А почему?
Мальчик ждал.
- Потому что всегда жалко, когда тонет человек, — ответил Леонид не сразу.
- Потому что всегда жалко?
- Да. Потому что всегда жалко.
- Всех?
- Всех.
Они собрали снасти, потом прошли мимо колхозниц, которые замачивали коноплю и бросали на нее камни, и поднялись на берег. Глина уже не была скользкой.
Луг, по которому они шли, высох, и на траву села пыль. Луг был зеленый и серый. Леонид ощущал усталость. Он точно переболел, и ноги плохо слушались его.
- Ну вот, — сказал он и оглянулся.
Мальчик медленно брел в стороне от него, молча и сам по себе.
Этого Леонид и хотел. Теперь пришло самое время уехать.
Вечером они лежали под большой периной и молча смотрели, как под потолком летают светлячки. Они спали вместе. Чтобы поработать, Леониду нужно было сперва полежать с мальчиком и дождаться, пока тот заснет. Леонид лежал, закинув руки под голову, и смотрел прямо вверх.
Сегодня было не так много светлячков. Иногда бывало больше. Они летали какими-то странными зигзагами и то гасли, то вспыхивали зеленым живым светом. Порой этот свет, казалось, превращался в какие-то круги, эллипсы и параболы.
Мальчик что-то бормотал и тоже смотрел на потолок. Он лежал и рассуждал с самим собой, как будто рядом никого не было.
- Ты еще не спишь? — спросил Леонид. — Тебе пора спать. Уже очень поздно.
- Нет, — глаза у мальчика были широко открыты, — я еще не хочу. А можно их взять с собой, если спрятать в коробочку? — спросил он.
- Нет. Они погибнут. Они сразу же там умрут.
- А я хотел показать их маме. А мы утром уедем? Да?
Леонид видел, как двигались под потолком светлячки.
- Но ты ведь сказал, что хочешь утром?
- Да. Я не хочу больше здесь.
Леонид опустил руку и поднял сигареты. Сигареты и пепельница были на полу, возле кровати. Он как-то машинально перекладывал их сюда со стола.
- Ты должен спать. Ты ведь обещал мне, что будешь спать. Это слово мужчины?
- Да, — вздохнул мальчик. — Жалко, что мы не поймали большого судака, правда? — Он почему-то всегда говорил именно о судаке. — Нужно было настойчиво. Нужно было как следует разозлиться, и тогда бы мы поймали. Правда?
Это были не его слова, но он постарался произнести их очень твердо, как свои.
Леонид промолчал.
Мальчик повертелся немного, устраиваясь удобней, пробормотал еще что-то и замер. Потом, засыпая, прижался к Леониду и во сне обнял его.
Леонид слышал, как проезжали под окном телеги, грохоча слишком долго, и слишком громко разговаривали люди на телегах. Белый свет дрожал на стенах, когда грузовик фарами осветил комнату. Осветил кружевные занавески, икону в углу и высокую черную спинку кровати. В этот вечер Леонид не встал, чтобы работать. Он ненавидел себя.