Он продолжал распутывать леску. Ловко и быстро наматывал на пальцы, потянул, но не разорвал. Потянул еще раз, и наконец разорвал, и ответил:
- Крючок, как правило, здесь ни при чем, если только он не ломаный.
Она уже не знала, как ей уйти, и хотела уйти, но невольно сделала шаг к лодке, протягивая ему удочку, словно для того, чтобы оправдаться. Ее спортивные брюки были закручены до колен. Ниже колен остались ровные кружки глины.
Леонид нажал на весло, и лодка двинулась и вползла на берег. Мальчик покачнулся от толчка, уронил черпак и еле успел схватить его.
- Один раз у меня даже что-то поймалось. Но я не вытащила. — Она снова почувствовала себя неловко.
Он все же взял у нее удочку. Но, как ей показалось, не просто нехотя, а даже резко и грубо. Удивленная, она посмотрела на него с любопытством. Он был на целых две головы выше ее. И что-то очень упрямое и мужское было в его глазах, в движениях его губ и в том, как он посмотрел на нее в упор и холодно. И у нее мелькнула мысль, что в этом человеке есть что-то глубоко спрятанное, он что-то скрывает за своей грубостью или что-то хочет скрыть. Она была даже уверена, что это именно так. Да, несомненно, что так. И ей уже стала неинтересна ее удочка, эта река и рыба в этой реке... Она ждала, что он ответит. Вдруг перестала бояться его угрюмого вида.
- Нет, крючок вполне приличный, даже хороший. — Он возвратил ей удочку и повернулся к лодке.
-Я слышала, что вы отдыхаете здесь не первый год.
Нагнувшись, он вынул из воды камень, взвесил его на руке и начал обвязывать веревкой. Мальчик вычерпывал воду из лодки, хотя воды там почти уже не было. Он был босой, непричесанный, в одних трусах, рваных и выпачканных глиной.
- И вам нравится здесь? — спросила она.
- Да как вам сказать. Немного сурово. Но это как для кого. Мне подходит.
- А знаете, мне тоже кажется, что я начинаю привыкать. Горы и река. Я, правда, в этих краях первый раз.
Он кивнул.
- Да, это верно, что здесь есть горы и река.
- И я даже удивлена, что еще существует такое тихое место.
Леонид посмотрел ей в лицо.
- Вам и в самом деле нравится здесь?
- Да... Кажется, да.
- Вы приехали в эту деревню одна?
- Да, одна.
Он усмехнулся.
Она простила его, промолчала, как будто даже не поняла того, что он хотел сказать. Все еще смотрела на мальчика, который и лицом и своей угловатостью был удивительно похож на мужчину. Мальчик вертелся в лодке и теперь начал злиться. Черпал воду из реки и с шумом выливал ее на берег. Белые от солнца брызги разлетались во все стороны, попадали ей на ноги.
- Перестань, — приказал мужчина.
- Мне кажется, что сюда и надо приезжать одной, — она продолжала смотреть на мальчика. — Именно в такое тихое место одной.
Он пожал плечами.
- Это, наверное, бывает по-всякому. Бывает, что лучше одному, но бывает, что одному не лучше.
Она рассмеялась.
- У вас каждый раз так много точек зрения?
Мальчик вышел из лодки, взобрался на берег и потянул мужчину за руку.
- Это ваш сын?
- Это? — Распустив веревку, он положил камень в лодку. — Это мой друг.
И она увидела, как лицо мужчины сразу же сделалось замкнутым и напряженным, а лицо мальчика потемнело, глаза стали растерянными.
- Садись в лодку. Мы сейчас поедем. Иди. Ты меня понял?
Они стояли друг против друга, все еще держась за руки.
Она посмотрела на мужчину внимательно. Потом долго и очень внимательно на мальчика. И неожиданно гак ясно увидела их двоих на этом грязном глинистом берегу: одного - большого, широкоплечего, а другого - совсем маленького, таких похожих, но в чем-то разъединенных, даже чужих. Почувствовала смятение от каких-то неясных догадок и нагнулась к мальчику, глядя в его большие, недоверчивые глаза.
Мальчик отвернулся от нее.
Она нагнулась, еще ниже, села на корточки, спросила негромко и осторожно:
- А что у тебя с пальцем? Покажи мне, пожалуйста. Я - доктор.
Мальчик отдернул руку с забинтованным пальцем, спрятал за спину и еще ниже опустил голову.
- Я желаю вам хорошо порыбачить. — Леонид сунул леску в карман, поднял мальчика за локти и поставил в лодку. — Но в этом месте плохо. Надо ловить там, подальше. Вон возле кустов или на повороте. Там лучше.
...Оставшись на берегу одна, она смотрела, как лодка медленно и с трудом движется между камней. Мужчина и мальчик гребли вместе и молча. И вдруг, как никогда остро, в эту минуту особенно остро, она почувствовала себя маленькой, слабой и никому не нужной. От ее напускной самоуверенности не осталось и следа.
Она и сама не знала, почему выбрала эту деревню с мутной и желтой рекой и с грязной травой, на которую нельзя было даже прилечь, потому что вся она запачкана гусиным пометом. Ей было тоскливо в этой тихой и почти пустой деревне. И к тому же шли дожди. Иногда целыми днями.