Как своего рода «антитеза» первой повести здесь проводится мысль о том, что человек должен сметь и уметь видеть мир своими глазами, иначе сказать — иметь и уметь отстаивать собственную позицию в жизни, не навязанную кем-то. Здесь, в сущности, нет никакого противоречия с выраженной в первой повести мыслью о невозможности видеть все лишь сквозь призму собственной «правоты», ибо человек учится видеть своими глазами мир, населенный людьми, ощущая свою связь с ними. Герой повести «Все только начинается» эту свою связь с заводскими друзьями, с заводом, в который уже вложена частица его судьбы, осознает в конце концов очень отчетливо.
Третья повесть «Дорога вся белая» писалась почти одновременно с повестью «Все только начинается». Но герои здесь старше Саши и Иры на семь—восемь лет. Это совсем другие герои, хотя... Нетрудно себе представить, как те же Ира и Александр, успевшие пожениться и разойтись, снова встретились на перепутье и предъявляют счеты друг другу. В существе своей жизненной позиции они мало переменились. Разве что утвердились каждый в своем.
Между тем есть и третий, который хотел бы любить обоих.
«Дорога вся белая» тоже не просто о личном. И эта повесть не лишена социального смысла: речь идет ведь об отношении к жизни — творческом или потребительском. Правда, слова это нынешние, но суть дела они выражают точно.
«С тех пор, как они вошли в комнату, сразу же разделив ее так, что у каждого был свой квадрат и даже свой воздух, едва ли прошло больше пяти минут. Но им уже было невозможно находиться вместе»— такова предельно жесткая экспозиция. Герою с тех пор еще, когда они были вместе, кажется, что всегда было так: «...слова произносились только для того, чтобы вызывать раздражение». Речь идет не о ссоре. Зина — здесь так зовут героиню — настроена, и весьма энергично, на то, чтобы возобновить семейную жизнь, а герой — здесь его зовут Леонидом — готов всеми силами этому сопротивляться, противиться ее агрессивной «слабости». И есть еще мальчик. И Леонид «с каждым днем ощущал все больше, что ему просто необходим этот маленький человек. Ему страшно это нужно, чтобы маленький человек находился рядом». Была ли в этом усталость от жизни, потерянные надежды, страх одиночества или последний способ утвердить себя на земле...
Драматическая житейская ситуация, довольно распространенная, в повести возведена на высоту почти символа. Это отнюдь не история краха одной семьи. Хотя повесть, казалось бы, и об этом. Было время, когда он, герой повести, этой женщиной любовался и видел в ней, можно сказать, идеал женской привлекательности. А ей нравилось, «как он носит шляпу, как держит себя в компании, как лихо играет на пианино и как отплясывает чарльстон». Она у него находила улыбку знаменитого французского киноактера, — он теперь вспоминает об этом с иронией. Она ведь ничего больше в нем не видела и не искала даже. Ну разве что надеялась, что при его способностях он сделает карьеру. Он ее ожидания не вполне оправдал, но беда была все же не в этом, Они по-разному понимали, что значит жить. Ей казалось все просто: «...тысячи людей живут вместе и ничего не требуют друг от друга сверхъестественного. Зарабатывают на хлеб, одеваются, растят детей. И ничего, счастливы...»
Ему же казалось — какое же это счастье? Не все ли равно, где и чем набивать живот? Ему было мучительно ее равнодушие. Общение с ней обессмысливало его жизнь. И его терзали мысли о быстротечности жизни, о том, что надо что-то успеть в ней сделать.
Зина убеждена, что все еще Леонида любит. Ее настоящее насыщено смесью надежд и расчетов. Главный расчет на его слабость: «И, посмотришь, ты еще вернешься ко мне. Я знаю... И выиграла я. У меня есть сын, и я люблю тебя. А ты?.. У тебя нет ничего...»
Странная такая война, именуемая любовью.
Для героя повести путешествие с мальчиком в заброшенную карпатскую деревню, на край света, по существу поиск выхода к миру, к людям, к природе. Было бы правильнее сказать — через природу к людям. Именно природа ему помогает найти утраченные душевные связи. Найти тропинку к душе мальчика, с которым он и знаком-то не был, и не знал, как к нему подойти. Да и с той случайно встреченной на реке женщиной его ненадолго соединяет природа. Ему даже кажется, что в отличие от Зины эта женщина способна на что-то большее, чем те внешние, пустые, бездушные отношения. Зина эффектнее, но зато в этой женщине есть что-то, чего Зине недостает. «Эта женщина заполняет его душу покоем. С ней можно оставаться самим собой, и не нужно никаких лишних слов». И такое ощущение обоюдно. И мальчик душевно привязывается к нему, и эта женщина перестает себя ощущать маленькой и никому не нужной, у нее тоже возникает чувство окрыленности, подъема душевного, и даже поле, казавшееся ей только что скучным, пустым, наполняется жизнью, и небо оживает, и серые развалины превращаются в романтический замок... Все это не просто символика — жизненная реальность. Природа творит это чудо. Она делает душу доступней для истинного общения. В другой ситуации он этой женщины не заметил бы и с мальчиком не нашел бы взаимопонимания. А вот в деревне, на реке...