– Посмотрим, что тут сегодня бог послал… – задумчиво сказал Рома и стал энергично перебирать на экране разные анкеты.
Послышался крик. Резко из-за угла выскочило большое чёрное пятно – приглядевшись, я понял, что это были двое дерущихся мужчин. Они яростно колотили друг друга и в перерывах между ударами успевали выкрикивать ругательства. Потом один из них повалил другого на землю и стал бить ногой по лицу.
– У-у-у, пошли-ка отсюда, тут и без нас весело!.. – сказал Рома, подтолкнул меня со спины, и мы быстро пошли к противоположному концу дома.
Свернув во двор, сбавили темп. Рома раздражённо покачал головой:
– Как меня задолбало, что в этой стране везде одно быдло! Примитивизм, конечно, бывает хорош, но в живописи, а не в людях!
Мы подошли к ближайшему подъезду и сели на лавочку. Рома достал из кармана пачку сигарет и зажигалку, неудачно попытался их поподкидывать, словно жонглёр, затем поджёг одну из сигарет и закурил. Сделав несколько затяжек, взял в руку телефон и продолжил перебирать анкеты в приложении.
– Ну а у тебя чё как? – спросил он мимоходом.
Я помедлил с ответом. С одной стороны, мне не хотелось грузить Рому негативом, тем более, что на него он всегда реагировал упорным отрицанием, но, с другой стороны, ничего позитивного выдавить из себя я не мог. Решил сказать правду.
– Мне очень страшно.
– О-ой… У меня сейчас пиво скиснет от тебя! – сказал он раздражённо, но потом, будто сообразив, что погорячился, добавил более участливо, – что на этот раз случилось?
Мне хотелось ответить, что ничего принципиально нового и не должно было случаться – жизнь в принципе страшна, но, вспомнив о том, что сегодня произошло, сказал:
– Я сегодня сбежал с работы. Больше не могу там находиться. И я не знаю, как буду жить дальше.
– Подумаешь! Придумаем! – легко сказал Рома и сделал ещё один глоток пива. – Ты лучше посмотри, какой клад я тут откопал!
Он протянул мне телефон, на экране которого была открыта переписка с неким Аркадием.
– Ему 30 лет, у него ВИЧ, и он из принципа не лечится, – заинтриговал Рома.
Короткая переписка заканчивалась сообщением Аркадия: «Я осознал, что то, что со мной произошло, – это закономерный итог моего прошлого образа жизни, моего неизбывного потакания тришне, всем тем жаждам и сиюминутным стремлениям, что неизбежно раскручивают колесо сансары. Учитывая это, принимать терапию мне представляется бессмысленным – ведь болезнь дана мне в наказание, а, значит, пока я не искуплю свою вину перед мирозданием, она меня не отпустит. Поэтому теперь я очищаю карму, стараюсь соблюдать дхарму и иногда устраиваю друзьям ЛСД-трипы».
– Вот видишь, каких интересных людей я нахожу! – сказал Рома с неподдельной гордостью.
Пока я читал сообщение Аркадия, Рома уже успел опустошить свою бутылку. Кинув её в стоящий в двух метрах от нас мусорный бак, он нетерпеливо зашуршал пакетом, выбирая себе следующий напиток.
– Надо будет с этим типом сдружиться, может, подгонит чего хорошего.
Поймав себя на этой мысли, Рома резко выпустил пакет из рук, схватил телефон и стремительно набрал в чат: «А кроме ЛСД ещё чем-нибудь располагаешь?». Ответ не заставил себя долго ждать: «Да, если нужно».
– Отлично! – воскликнул Рома, потирая руки.
– Это что, он наркотиками торгует? – робко уточнил я.
– Ну да! Да будет тебе известно, наркоторговля в России – это единственная сфера бизнеса, в которой нет государственного сегмента, поэтому там есть высокая конкуренция и хороший сервис!
Рома назидательно покачал пальцем. Задумчиво посмотрев куда-то вверх, добавил:
– Интересно только, дорого ли у него. А то и так дебет с кредитом уже еле сводится! Всё на военник никак не накоплю.
Мне вдруг стало не по себе. Лицо скривило от брезгливости. Слово «военник» разбудило в голове отвратительное воспоминание о военкомате.
Пожелтевшие жалюзи, старый облупленный паркет и груды бумаг, лежащие на столах со стеклянным покрытием. Меня насильно раздевают. Трогают, вертят и рассматривают. Я вжимаюсь в себя и пытаюсь мысленно убраться из этого ада: это не я, не я, это просто кусок мяса, это его щупают и на него кричат. Я почти отключаюсь, но иногда ко мне вспышками прорываются отдельные омерзительные образы. Злая тётка с пергидрольными волосами в белом засаленном халате. Пузатые мужики в военной форме, говорящие что-то, интенсивно перебирая челюстями. Развешенные на стенах плакаты с оружием и окровавленными трупами. Полные тоски и безнадёги глаза парней вокруг. Валяющиеся в проходе ботинки. В конце концов у меня всё-таки получается до конца уйти в себя – дорогу обратно я уже не помню.