Рома провёл у меня рукой перед глазами, и я выплыл из воспоминаний.
– Эй, ты чего?.. Ты аж побледнел! А, если учесть, что ты и так всегда цвета трупа, то побледневший ты – это вообще уже какая-то тёмная материя.
– Да так, просто немного не по себе стало…
– Это всё от недопития! – с укоризной в голосе сказал Рома и достал из пакета бутылку вермута. Снял крышку, сделал глоток и жестом предложил выпить мне – я отказался.
Сделав ещё несколько глотков, Рома закупорил бутылку и достал из кармана сигареты.
Послышался писк от открывшейся входной двери. Из подъезда, рядом с которым мы сидели, выскочила девушка лет восемнадцати в наспех застёгнутой куртке и с заплаканными глазами. Потупив взгляд, она стремительно прошла несколько метров, затем развернулась, подошла к нашей лавке и резко на неё опустилась.
– Будет сигарета? – без церемоний обратилась она к Роме.
Рома, не растерявшись, достал одну из двух остававшихся в пачке сигарет и деланно запричитал:
– Вот, предпоследняя. Как от сердца отрываю!
Девушка молча взяла сигарету, взглядом потребовала у Ромы зажигалку, как-то неловко ею воспользовалась и наконец закурила. После того, как Рома последовал её примеру, пару минут мы сидели молча.
Я заметил, что уже начало темнеть. Дни стали совсем короткими – скоро зима. Когда-то я любил зиму, она ассоциировалась у меня с праздниками и домашним уютом. Теперь же это время года представлялось бесконечными темнотой и холодом, из-за которых становились тяжелее даже самые привычные повседневные действия.
Роме надоело сидеть молча, и он спросил у девушки:
– Красавица, тебя как звать?
– Ясна, – мрачно ответила она.
– Ясно! – усмехнулся Рома и сделал очередной глоток вермута. – А чего ж ты с таким именем такая хмурая?
Она посмотрела на него раздражённо, молча посидела ещё какое-то время, а потом всё-таки решилась выговориться:
– Отец сегодня опять злой был. Ударил мать. Я за неё заступилась, а он ещё сильнее рассердился и разбил мой телефон.
– Да-а-а… – протянул Рома, – ну хоть не голову!.. А вообще, съезжай-ка ты от предков поскорее. Я вот со своими уже два года не общаюсь и прекрасно себя чувствую!
Запрокинув голову, Рома залпом выпил ещё около трети бутылки. Мне показалось, что в этот момент на его лице сквозь маску вечного веселья на мгновение проступила боль. Такое случалось очень редко, и каждый раз меня безумно пугало.
– Мне очень жалко маму. Хотя на самом деле и отца тоже жалко. Всех жалко… – грустно прошептала Ясна.
– Себя бы лучше пожалела, – сердито сказал Рома, чуть не выронив бутылку из рук.
– Всё, хватит! Не надо об этом! Пожалуйста. Давайте о чём-нибудь другом!
– Да не вопрос, о другом – так о другом! Ты горловой минет делать умеешь?
– Чего? – смущённо переспросила Ясна.
– Не умеешь? Ничего страшного, не расстраивайся! – участливо сказал Рома. – Я умею, могу тебя научить! Это на самом деле несложно. Главное – научиться сдерживать рвотные позывы. А этому нас всех жизнь в России и так уже научила!
Рома рассмеялся и снова взялся за бутылку.
– Я пойду… У меня дела есть, – сказала Ясна и встала со скамейки.
– Ступай, дорогая. Я сейчас выпью за твоё здоровье!
Девушка быстро зашагала и вскоре скрылась за углом дома. Я понаблюдал, как Рома пьёт залпом, и внезапно решил ему сообщить:
– Мне сегодня на работе одна женщина сказала, что алкоголиками людей делают рептилоиды.
– О-о-о, должно быть, весёлые ребята! Пусть она меня с ними познакомит.
Рома поставил бутылку на лавочку, хлопнул руками по коленям и решительно провозгласил:
– Пойдём! Я жрать хочу.
Мы встали со скамейки и направились из двора на улицу. Рома уже прилично опьянел, поэтому шёл, пошатываясь, из-за чего бутылки в пакете постоянно стукались друг о друга и по-праздничному звенели.
В один миг вокруг зажглись все фонари. Я шёл, заворожённо вглядываясь вдаль, где огни сливались в две длинные жёлтые полосы, обрамляющие дорогу. На душе было тревожно, поэтому говорить ни о чём не хотелось. Рома, почувствовав моё состояние, вдруг обратился непривычно серьёзным тоном:
– Ты вот сказал, что тебе страшно. А чего именно ты боишься?
– Того, что это будет длиться вечно, – внезапно выпалил я, сам от себя не ожидав такого ответа.
– Что «это»?
– Всё, – я посмотрел по сторонам. – Что я вечно буду слоняться по этой бессмысленности.
– А-а-а!.. Ты страдаешь от того, что тебе никто не сказал, зачем всё это нужно? Так это же круто! Ты можешь решить это для себя сам. Все вокруг выбрали для себя какую-нибудь херню, посмотри! Каждый свою. И каждый эту свою херню холит и лелеет, боготворит её и ею живёт! Только так всё и работает. Тебе тоже нужно придумать себе какую-нибудь херню и ею увлечься. Ну или хотя бы наконец-то начать пить!