Вместо ожидаемой поляны мы выходим на бескрайний луг. Вдалеке синеют горы — во весь горизонт! Неподалёку журчит широкий ручей или небольшая речушка, раскинут шатёр, над огромным ковром, застеленном скатертью, хлопочет черноволосая красавица, расставляя посуду, вынимая из корзин пироги, паштеты и прочие вкусности. Ей помогает другая девушка, которую по контрасту с первой так и хочется назвать Беляночкой. В ней я с изумлением узнаю Гелю.[2]
Та Глория, что со мной рядом, не сводит глаз со своей смуглой копии.
— Это… я?
Девушки тем временем, поглядев в сторону гор, устраиваются на подушках, взяв по пирожку и налив в стаканчики морса. Впрочем, с аппетитом ест только Геля, повзрослевшая, ещё больше похорошевшая. При этом она ещё умудряется что-то втолковывать «своей» Глории, будто успокаивая. Та вздыхает, кивая, заставляет себя улыбаться, но украдкой всё же поглядывает на снежные пики.
И вот вдалеке в небе появляются несколько точек. Они приближаются, растут… Геля вскакивает и, подпрыгивая от восторга, приветственно машет руками. Три крылатых фигуры — гигантская, с человеком на спине, поменьше и самая маленькая быстро приближаются. Драконы! Великолепные, сверкающие в лучах солнца прозрачной, будто хрустальной, чешуёй, прекрасные, словно боги!
Сперва на землю опускаются взрослые: легко и изящно, несмотря на немалый вес. Между ними шумно плюхается в траву детёныш, которого старшие успевают заботливо поддержать.
— Мм-гам…
Смешно промычав ломающимся баском, дракончик кувыркается, расплывается облачком — и оборачивается вихрастым пацанёнком лет десяти. Тотчас затараторившим:
— Мам, у меня всё получилось! Мы даже за Синий Хребет перелетели! И в пещере отдохнули! И я козлов погонял немножко, пока папа не запретил! У меня всё получается, только посадку надо отработать, и Алиша со мной ещё позанимается, она обещала! Правда, тётушка?
Молодая женщина, смеясь, кивает. Синеглазая, белокожая, удивительно похожая на высокого мужчину, в которого превратился старший дракон. Брат и сестра?
Не выдержав, всхлипнув от напряжения и тотчас засмеявшись, «та» Глория порывисто обнимает мальчишку, потом его отца…
Чёрт… Отца? Вот уж не знаю. Возможно, какого-то родственника, возможно, они с сынишкой Глории из одного рода… Во всяком случае, сходство мужчины и мальчика видно невооружённым глазом. Шутки местных Богов на сей счёт мне известны: любят они душещипательные истории с концовками, как в индийских фильмах, могли и настоящего родителя малышу отыскать! Впрочем, это совсем не моя история, и догадок я строить не буду. Коли судьба — узнаю всё со временем.
А вот то, что дракон-папа принёс на себе человека, меня сильно взволновало. Потому что всадник этот знаком мне с первых дней пребывания в Гайе. И на ледяном драконе он восседал так же непринуждённо, как на всём скаку брал барьеры на своём Васильке. Сэр Майкл, мой паладин-наставник, вы тоже здесь? Ну, разумеется, ведь тут же, рядом обожаемая вами Ангелика, Геля! Неужели вы таки дождались своего часа и сделали ей предложение? Но обнимаетесь вы с ней уже отнюдь не отечески, хоть, впрочем, и не привычно-семейно. А вот как раз по жениховски.
Глория рядом со мной тоже плачет и смеётся.
— Это я, я, а это — Он… Но как он сюда попал? И сыночек, мой сын, такой красивый! Он правда таким вырастет? Спасибо, спасибо!
Поднимает счастливое лицо к небу и распахивает крылья.
Совершенно не заметив, что сбивает меня при этом на землю. Но это ничего, трава мягка и густа, с неё даже подниматься не хочется, да и меховая накидка, в которой я порядком запарилась, смягчает падение… Улыбаясь блаженно, как дурочка, лежу на спине и пялюсь в небо, где плывёт прекрасная, словно отлитая из янтарного света, драконица.
Буквально через минуту к ней присоединяется огромный грифон — крылатый лев с орлиной головой. А немного позже — аспидно-чёрный Ящер. Он парит выше, гораздо выше, да и подлетает откуда-то издалека, и я вдруг понимаю: дон Теймур опасается напугать своими размерами небольшую хрупкую драконицу, рядом с ним похожую на птенчика. Видимо, это осознаёт и Аркаша: больше здесь некому превратиться в ещё одного грифона. Приподнявшись на локте, я бросаю взгляд на луг. Шатёр, призрачные фигуры из будущего — всё исчезло, лишь колышутся травы, травы, травы… И сияет над ними небесный океан с парящими крылатыми.