Ох, как же здесь здорово!
Зная о моих пристрастиях, Элизабет сразу поволокла меня в ряды с изделиями местных мастериц. И теперь, отправив в карету с одним из мальчишек, которые крутятся в поисках заработка, тюк с покупками, мы бредём налегке, глазея, любуясь, получая настоящее эстетическое удовольствие. Я уже давно не бросаюсь с восторженными причитаниями на красивейшие вещицы: здесь их бесчисленное множество, и основная трудность не в том, чтобы найти нечто выдающееся, а в том, чтобы выбрать лучшее из лучшего. А после рукодельных рядов мы, не сговариваясь, сворачиваем в продуктовые.
Потому что местные копчёности — и мясо, и рыба, и морепродукты вроде каракатиц и омаров, и сыры — это нечто. Оливки всех сортов и оттенков, солёные, маринованные, фаршированные и цельные, в масле и в рассоле — это нечто. Пышная выпечка и крохотные, на один укус, жареные пирожки, сласти и сладости, пряности и орешки — нечто. И хоть физически невозможно продегустировать всё — мы пробуем, как минимум, половину увиденного, а к карете отсылаем уже шестого посыльного. Ничего, будет, кому всё это слопать! В конце концов, у меня за границами портала, что схоронился в Башне, обитают две молодые, активно растущие и жующие девицы, сластёна Дорогуша и муж-гурман. Мы ещё и Николасу отошлём гостинцы с малышом Рикки, пусть только тот появится!
Элизабет дёргает меня за рукав:
— Смотри, Ива, здесь кто-то новенький! И не один ряд, а целый квартал им выделили! Ой, даже с каруселью! Пойдём, глянем!
А я смотрю на дурачащихся скоморохов со свекольным румянцем на щеках, на их красные колпаки с бубенчиками, на медвежонка, неуклюже, но весело приседающего вместе с ними в пляске, на хохочущих девиц в алых и лазоревых сарафанах, на муромцев, подпоясанных вышитыми кушаками… и сердце заливает тёплая волна.
Русичи. Здесь. Чудо какое-то.
'Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовёт их в гости,
Их и кормит, и поит
И ответ держать велит:
'Чем вы, гости, торг ведёте
И куда теперь плывёте?'
Корабельщики в ответ:
'Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами'…
Ну, к лошадиному-то ряду у нас поначалу и в мыслях не было приближаться. Просто припомнились стихи да так славно легли на душу… К тому же, всё в этом уголке ярмарки было, как в сказке; словно русичи привезли с собой не только товары, но и огромный кус собственного мира.
…Торговали соболями,
Чёрно-бурыми лисами…
Впервые в жизни я видела груды мехов; в них хотелось упасть, зарыться и немедленно залечь в спячку.
…Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом…
Оружие здесь, хоть и не парадное, а боевое, но блистало пластинами накладного червонного золота и благородного серебра, уникальными каменьями, причём не красоты или корысти ради, а вполне функционально: драгоценные камни и благородные металлы прекрасно держат дополнительные заклинания, от которых ещё ни один боец не отказался.
Помню, больше всего при чтении девочкам «Сказки о царе Салтане» мне нравились проныры, что на голубом глазу признавались:
… Торговали мы недаром
Неуказанным товаром…
Контрабандой, значит, баловались, ага.
Ну, это к слову пришлось, насчёт контрабанды. Лично для меня под определение «неуказанный товар» нынче попадало всё, что Александр Сергеич не стал бы вклинивать в свои бессмертные строки, дабы не нарушать размеров строф и вообще… не перебарщивать. А побывал бы гений вместе с нами на ярмарке — может, и не удержался бы от целой дополнительной поэмы или сказки. Чего тут только не было!
После пушного и оружейного ряда — ряды с бочонками стоялых медов, то есть не просто густого душистого мёда, а сказочного напитка, варившегося из него с ягодами и хмелем, а затем выстоянного в земле несколько десятков лет. Глыбы и круги чистого белого свечного воска, к которому уже приценивались местные парфюмеры и просто девицы-красавицы, любящие устраивать с подружками посиделки при свечах. Россыпи самоцветов, необработанных и в изысканных оправах, кабошонов и фигурно огранённых. Услада женских глаз — целые горы гребней, браслетов, бус, височных колец, рукодельных штучек — резаных из кости и бивня. Кипы холстов, целые туеса речного жемчуга всевозможных оттенков и расшитые им же налобные повязки, ворохи душистых целебных трав, цветастые платки и шали, связки сушёных душистых грибов — немыслимая редкость в этих краях! А, это уже «вкусные» ряды пошли… Орешки калёные, для особо нежных зубок чищенные; пастила рябиновая, яблочная, ягодная; морсы и квасы на любой вкус, ржаная мука! (Непременно взять, чтобы подать к борщу не надоевшие пшеничные пампушки, а родной чёрный хлебушек!) Селёдочка толстенькая, с молоками, икорка красная и чёрная, кусковая и в рассоле…