В квартире было тихо-тихо.
— Эй, люди! Где вы? — закричал он весело.
От радости Иннокентий не сообразил, что еще было раннее-раннее утро.
Из своих комнат в пижамах и ночных рубашках выбежали дети и Мария.
Чуть попозже, опираясь на палку, прискакал Александр. Встрепанные все были, заспанные...
А увидели Иннокентия — вялость, как рукой сняло.
Вот уж натискали они его вволю, даром, что он не щенок!
Да он и сам не меньше их счастлив был. Он даже не смог им сразу сообщить, что вернулся ненадолго, только сказать им “до свиданья”...
Когда первые восторги прошли, Иннокентий заволновался и спросил у Марии и Александра:
— А где ваша мама? На улице я ее не видел! — потом к детям обратился: — Где бабушка?
Ангелина Степановна была в квартире этажом выше.
Она была в своем амплуа — добровольной волшебницы-помощницы.
Злая соседка с девятого этажа падала-падала на скользких тротуарах и допадалась... Ногу так подвернула, что подняться не могла!
Дворник Иван Петрович очень сильно ругался, потому что переживал за нее. Долго не мог поднять ее... Наконец, еле-еле ее поднял и на руках домой притащил.
— Хорошо, что в это время лифт не был испорчен, а то попробуй на девятый этаж с таким грузом переться! — рассказывал потом Иван Петрович.
Вот теперь Ангелина Степановна и ходила для злой соседки в аптеки и магазины, а еще обеды ей варила, бутерброды ей делала и комнату подметала...
А злая соседка плакала, благодарила и говорила, что теперь никогда ни на кого злиться не будет, потому что мир не без добрых людей.
А она до сих пор всегда думала, что добрых на земле не бывает. Поэтому и злилась на всех!
И вот, что соседка стала в последнее время замечать: как разозлится на кого-нибудь — так и упадет! Обязательно упадет! Словно в наказанье!..
— Больше не буду злиться! — обещала она Ангелине Степановне.
— Вот и правильно! — соглашалась Ангелина Степановна и несла ей из кухни тарелку только что сваренного борща с непременной ложкой сметаны и пампушечку, смазанную чесночком.
— Ах, как вкусно! — говорила соседка. — Какая же вы мастерица!
— Я и вас научу, — обещала Ангелина Степановна.
Для Ангелины Степановны все — и дети, и Мария с Александром! — единогласно решили устроить сюрприз. Вот какой!..
Они спрячутся в своих комнатах и притихнут. Иннокентий станет невидимым.
Ангелина Степановна вернется, тут же, конечно, пойдет на кухню и начнет готовить завтрак.
И тогда Иннокентий начнет шалить... Интересно, догадается ли она, что это Кеша и что он вернулся живым и здоровым?
Она думает, что он запутался в иных пространствах и пропал там ни за грош!..
Все-все, конечно, переживали, когда Иннокентий исчез, но больше всех Петя страдал, даже больше Ангелины Степановны.
Он так страдал, что даже заболел.
— Это я виноват, — плакал он. — Я кричал Иннокентию “исчезни!”…
И утешить его никто не мог...
— Мы к нему даже доктора вызывали! — сообщила Мария.
— Ну и что сказал доктор? — встревожился Иннокентий.
— Доктор нас успокоил, что это пройдет. Просто у Пети от таких сильных страданий шишка таланта стала расти, объяснил доктор, и посоветовал купить ему бумагу, карандаши и краски...
— Купили? — спросил Иннокентий. — Если нет денег, я как-нибудь помогу!..
— Купили! Он теперь целыми днями рисует!..
— Да! Да! Да! — закричали радостно Дарьюшка и Федя. — Его картину “Мама летает!” обещали даже на московскую детскую выставку взять!..
— А у вас еще каникулы? — спросил Иннокентий.
— Нет! Что ты! Каникулы давно кончились! — сообщили дети.
— Значит, правда, что у нас по-разному время идет, — уверился Иннокентий. — Для меня минуты прошли, а для вас чуть ли не месяц!..
И тут они услышали, как в замке поворачивается ключ. Все, как мыши, разбежались и спрятались по комнатам. А Иннокентий исчез!..
Ангелина Степановна неслышно прикрыла дверь и на цыпочках прошла на кухню.
Она готовила завтрак и мурлыкала грустную песню о рябине...
И вдруг ей показалось — кто-то подпевает ей!
Она замолкла и прислушалась. Нет, в квартире было тихо!
Но стоило ей опять запеть, как сразу чей-то голосишко прорезался...
— Дарьюшка, это ты? Ты уже встала? — окликнула она внучку.
— Нет, бабушка, это не я. Я зубы чищу и поэтому петь не могу, — сообщила Дашенька из ванной.
— Да кто же это так хорошо мне подпевает? — удивилась Ангелина Степановна. — Неужели у мальчишек слух прорезался?