Ангелина Степановна оказалась мигом одетой:
— Не паникуй, Мария! Все дети болеют!..
Потом были холодные компрессы и лед на лоб больной, приезд скорой помощи, белые халаты, уколы, лекарства, чаи с травами и лимоном...
От Марии было мало толку, она только всплескивала руками, охала и плакала. Все решения и заботы взяла на себя Ангелина Степановна.
К утру температура понизилась, Дашенька уснула.
Ангелина Степановна поцеловала заплаканную Марию и отправила ее тоже поспать, а сама осталась в комнате у больной.
Иннокентий оказался тут как тут:
— Засыпай и ты, не беспокойся! Если что — я тебя разбужу!
Она благодарно улыбнулась ему и тут же в кресле уснула.
Дарья и Ангелина Степановна крепко спали, а он сидел рядом и караулил их сон. А чтоб не скучать, он все пытался сочинить какой-нибудь анекдот.
Но как это делается? Надо бы не один анекдот услышать, тогда он, наверное, сумел бы!.. О-го-го! Он бы заставил Ангелину Степановну посмеяться, раз это полезно для здоровья!
Анекдот не придумывался, и он решил отлучиться на минутку.
Сначала он зашел в комнату мальчиков.
Они были симпатичные, одинаково рыжеволосые, одинаково курносые... Наверное, с ними интересно было бы поиграть во что-нибудь шумное, веселое... В догонялки, например. Или в прятки!..
От пристального взгляда и Петя, и Федя проснулись, и на Иннокентия с двух кроватей уставились две пары голубых глаз...
Он тут же исчез, растворился.
Мальчики похлопали ресницами, потом отвернулись каждый к своей стенке, натянули получше одеяла и тут же опять уснули.
Но Иннокентий наперед знал, как утром за завтраком они с восторгом сообщат, что им обоим снился один и тот же сон: будто бы посреди их комнаты стоит прелестное пушистое существо, похожее на человека, только ростом поменьше, и смотрит на них добрыми черненькими глазками... А потом это существо увидело, что они на него смотрят — и раз! — исчезло.
— Одинаковых снов не бывает! — скажет им отец, который уже вернется с ночного дежурства и будет завтракать вместе с ними.
Мальчишки сначала обидятся, но отец скажет, что они это хоть и придумали, но всё равно интересно получилось, и он даже вставит их придумку в свой новый роман. Его герои тоже будут видеть одинаковые сны.
— А вам вместо гонорара — по мороженому! — пообещает отец.
Иннокентий знал, что Ангелина Степановна, услышав это, только головой покачает. Но она не рассердится, она поймет, что Кеша не нарочно показался, что так абсолютно случайно получилось!..
Иннокентий прошел на кухню, с трудом открыл хлебницу и пожевал корочку.
Попробовал достать молока, но дверца холодильника не поддавалась. Он вздохнул и решил терпеливо дожидаться утра.
За окном была темь, хоть глаз коли.
День только к Новому Году начнет прибавляться. Как бабка Явдошка, у которой он в Медведе жил, говаривала: “Прибавится денёк на куриный шажок”.
Где-то в квартире часы пробили шесть. Часа два вполне можно было потерпеть и без молока...
Он заглянул в комнату Дашеньки: и она, и Ангелина Степановна так же мирно спали.
И тогда он со спокойной душой направился в кабинет писателя.
Ангелин — это был, конечно, писательский псевдоним, от имени матери. Потому что по настоящему-то у всей семьи была фамилия Бубенчиковы.
И, действительно, раз Александр такой псевдоним взял, значит, любит и уважает мать, сообразил Иннокентий. Напрасно он давеча в него картошкой запустил. Поторопился!
Иннокентий уже однажды был здесь, но тогда ему было недосуг внимательно осмотреться.
А теперь писатель ушел ночным сторожем работать, в доме все спят, и у него — море времени.
Кабинет был мал и уютен.
На одной стене тикали часы-ходики с кукушкой. Под ними длинная книжная полка со всякой справочной литературой и несколькими экземплярами одной-единственной пока изданной книги писателя Александра Ангелина.
На другой стене — Картина.
Холст, масло. Пейзаж другой планеты из параллельного мира, близнеца Земли...
Очевидно, как-то сразу догадался Иннокентий, это — подарок друга-художника, который иллюстрировал его фантастический роман.
Как мог художник так представить себе родные места Иннокентия, будто он сам побывал там?
Вот что значит сила воображения! И не видел — а словно рисовал с натуры!
Иннокентий долго стоял перед Картиной.
...Так и кажется: сумей войти в нее — и скоро добежишь до дома!..
Он даже попытался, но у него ничего, конечно, не получилось. Картина не пустила внутрь! Да и глупо было туда рваться, только от тоски и отчаяния можно было надеяться на такое чудо, не от разума...