Будучи человеком степенным, шериф не бросился сломя голову вдогонку. Вместо
этого он медленно поднялся на второй этаж и зажёг свет в коридоре. Он пошёл было
дальше, но остановился.
Через распахнутую дверь Каллахан наконец увидел мистера Пиккенса – в
супружеской спальне с сиреневым ложем на оранжевом фоне. Хозяин дома лежал на
разобранной постели в чём мать родила, прикованный пушистыми наручниками к
кроватной спинке, – и хвала небесам, всё, что мать родила, было по-прежнему при
нём.
Шериф позвал мистера Пиккенса, но тот не откликнулся. Тогда он поразмыслил, как
разумней поступить, и пришёл к резонному выводу, что прежде всего будет лучше
проверить несчастного пленника и, если понадобится, оказать ему первую помощь.
Всё равно таинственному беглецу никуда не деться: чердак, на который он удрал, —
без окон, а лестница, по которой оттуда можно спуститься, – под метким глазом
Каллахана и дулом его верного друга.
Включив в спальне свет, он первым делом заметил на полу брошенную малярную
кисть и опрокинутую банку с пролившейся зелёной краской. Вслед за этим стало
понятно, что никакая помощь мистеру Пиккенсу уже не понадобится: кто-то стянул
его горло гибкой проволокой и завязал её – вот уж действительно – смертельным
узлом.
После того как жертва умолкла навечно, злодей принялся глумиться над телом —
оно было в таких же зелёных мазках, как и труп миссис Пиккенс. Но гнусный ритуал
так и не был завершён – Каллахан помешал своим внезапным вторжением.
Оставалось найти беглеца и воздать по заслугам, а уж руками или .357 Магнумом —
это как получится.
Шериф замер у лестницы, которая под крутым углом вела на неосвещённый чердак,
сотряс тишину своим именем, а затем уже именем закона потребовал выйти из
темноты. В ответ – ничего. Он изо всех сил напрягал зрение, пытаясь рассмотреть
хоть что-нибудь, и тут из мрака прямо ему в глаз брызнула струя какой-то жидкости.
Каллахан отпрянул от лестницы, но уже через секунду опять подскочил к ней – с
револьвером наизготовку и весь красный как варёный рак. . простите за оговорку, я
недавно из бани – конечно, как краб. Что бы выдумали? Негодяй, который прятался
на чердаке, самым наглейшим образом помочился представителю закона прямо в
лицо. За годы службы в разных городах и штатах шериф повидал всяких подонков,
но чтобы таких дерзких – нигде и никогда. Ведомый не столько долгом, сколько
подмоченным достоинством, он осторожно поднялся по скрипучей лестнице,
пошарил рукой по шершавой стене и, найдя выключатель, зажёг свет.
4
К своему удивлению, наверху он не обнаружил ни одной живой души. Чердак был
завален кипами исписанных листов и коробками со всяким хламом, а в центре его
монументально возвышалась чугунная печка на фигурных ножках – времён,
наверное, Первой мировой или даже Гражданской войны. Вот и всё, что он тут
увидел.
Каллахан подумал, что, быть может, подлец притаился за печкой, но, подойдя к ней,
он и здесь никого не нашёл. Между делом он приметил, что старинный агрегат был
весь выкрашен знакомой зелёной краской. Вряд ли это сделал тот, кто надругался
над телами мистера и миссис Пиккенс – слишком уж аккуратными тут были мазки,
да и сделали их явно не сегодня. Наверняка хозяева сами когда-то постарались,
переживая очередной творческий припадок, – и превратили симпатичный раритет
в чугунный огурец на лягушачьих лапках. Шериф ещё больше укрепился в своей
догадке, когда увидел на боку печки подпись красной краской «ДВ». Возвышенные
натуры, что с них взять. . было.
Тут он обратил внимание на гитару, которая лежала рядом на полу. Его намётанный
глаз сразу же зацепился за то, что у неё не было двух струн. Похоже, именно здесь
злоумышленник раздобыл орудие для убийства. Он чуть-чуть повернул гитару
кончиком револьвера, и взгляду его предстало то, от чего у него проскользил
холодок по спине, взмокшей под тёплой курткой.
На чёрном грифе виднелся чёткий отпечаток ладони, перепачканной зелёной
краской, – отпечаток такой же свежий, как мазки на трупах мистера и миссис
Пиккенс. Пятерня была совсем крошечная, детская, если не сказать – трогательная.
Это и взбудоражило Каллахана: что за ребёнок мог совершить такое страшное
преступление? Не ребёнок – чудовище.
Вдруг шериф своим цепким слухом ухватил какую-то возню сзади. Не вставая с
корточек, он резко повернулся, чтобы взять подонка на мушку, кем бы тот ни
оказался, – и тут его в лоб с хрустом ударил бильярдный шар, вылетевший из-за