И все трое расхохотались.
– Так, а теперь я покажу вам ещё кое-что, – сказала мама, когда они спустились на
первый этаж. – Здесь у нас неотремонтированные комнаты, – открыв боковую
дверь в прихожей, она вошла в полумрак и пригласила жестом детей. – Входите,
только смотрите, не измажьтесь, тут чисто как в носу у трубочиста.
Дети ступили в затхлую прохладу, и Миша взял Лизу за руку. Тут царили полнейший
разгром и совершенный упадок, по всей видимости, оставшиеся в нетронутом виде
от бывших жильцов. На полу валялись куски грязной штукатурки и пожелтевшие
газеты. Обои на стенах во многих местах отстали и свисали морщинистыми
лоскутами. В углу пылился пустой ящик из-под бутылок. К противоположной стене
жался кособокий шкаф с провалившимися полками, а посередине комнаты
растопырилось драное кресло. В дальнем конце помещения виднелся дверной
проём, без двери, а в нём – другая комната, ещё мрачнее, чем эта.
– Ну и ну, – едва слышно произнёс мальчик. – Как же они тут жили?
– Так и жили, – пожала плечами мама. – Как видите, не очень хорошо.
– Я бы сказала, как животные, – от одного вида пыльного ящика у Лизы зачесалось
в носу и она чуть не чихнула.
– Прямо жуть, – подвёл итог Миша.
– Вот, правильное слово, – согласилась мама. – Смотри внимательней, молодой
человек, и мотай на ус: надо слушать маму и сестру, а ещё хорошо учиться. Если
будешь плохо учиться, то, когда вырастешь, будешь жить в такой вот жути.
– А может, прямо сейчас его здесь поселим? – хмыкнула Лиза. – Он и сейчас
неважно учится.
Миша округлил глаза и, отпустив руку сестры, стал поближе к маме.
– Эх ты, трус-белорус на войну собрался, – девочка хихикнула в кулак.
15
– Милая, не пугай его, пожалуйста, он и так уже весь дрожит как осиновый
листочек, – мама погладила сына по голове. – И кстати, тебя это тоже касается. Оба
смотрите и мотайте на ус. . на ýсы. . на усыы́. Короче, это безобразие вы видите в
последний раз. До тех пор, пока мы тут всё не разгребём и не отремонтируем, вы
сюда больше ни ногой. Договорились?
– Легко, – бросила Лиза.
– Могла бы и не спрашивать, – выдохнул Миша. – Конечно договорились!
– Вот и хорошо, пошлите назад, – вернувшись в прихожую, мама закрыла за собой
дверь и щёлкнула замком. – Миша, принеси из машины остальные коробки, и
пойдёмте уже распаковываться. Только долго не засиживайтесь у себя, мне нужно
будет помочь кое-что приготовить к ужину. Чего же ты стал? Иди скорее. Нам ещё за
продуктами в магазин надо – тут недалеко совсем. И за обещанным мороженым.
– Бегу, мама! Можешь считать, что коробки уже здесь!
***
На ужин мама в самом деле устроила настоящий пир. В праздничном меню
значились: нежнейшее мясо с румяной картошкой, ароматная рыба в кляре,
хрустящие гренки с сыром, салат из курицы, салат из овощей, салат из курицы и
овощей, салат без курицы и даже без овощей, а на десерт – банановый пирог,
посыпанный сахарной пудрой. Вы не утомились? Хорошо – это была всего лишь
приятная подготовка.
Дети за четыре щеки умяли мясо, заедая его гренками и салатами, а вот рыба
заныривала труднее, потому что. .
– Я говорю: если он так делает, значит, это правильно! И народ должен его
поддерживать. Если правительство и народ начнут бодаться – известно, чем это
может кончиться. И для правительства, и для народа. В семнадцатом году узнали, в
девяносто первом тоже. И ещё узнаем, если будем рогами друг в друга тыкать.
Попомните мои слова! Сейчас вон повыскакивали всякие либералы из интернета.
Мы хотим то, мы хотим это! А кляпа вы в рот не хотите? Затыкать таких умников
надо вместе с их интернетом, или они нам своими «болотными» протестами такую
кашу наварят, что опять до следующего века не расхлебаем. Да, санкции это не очень
хорошо. И обидно. Но для чего эти там их против нас ввели? А нагнетают! Не для
того, чтобы был мир во всём мире, а чтобы нам стало житься хуже и чтобы мы
пошли с вилами на Кремль. Уже не только молодые бездельники, но и люди
пожившие да разумные, как мы. Но такому не бывать! Мы несли власть на своём
хребте и будем нести, какая бы тяжёлая она ни была. На то она и власть – не какая-
нибудь там звёздно-полосатая, а настоящая русская власть. У нас вот тут, внутри, в
душе – патриотизм, а не мясо с. . с. . Да какая разница, всё это чушь! А если кто в
наших рядах начнёт возмущаться, мы таких быстренько скатаем в рулон и поставим
к стенке, чтобы зараза не поползла по головам дальше. Знаем, учёные. Пфф,
санкциями они нас думали взять! Да мы эти санкции, знаете, где болтали? Ничего,