Впрочем, в данный момент все в ней дышало тревогой.
— Я — Алиса, — зачем-то ляпнула я, не зная, как прекратить это неловкое взаимное рассматривание.
— Марина… — плеснуло удивлением и страхом, когда она сказала: — Он не у вас, ведь так?..
Я покачала головой. Очевидно, что она была в курсе того, кто я такая. Сомневаюсь, что участковый решил излить душу бывшей жене, скорее уж добрые соседи поспешили ее просветить. Тот же Гришка, у которого иногда язык, как помело. Впрочем, это сейчас не важно.
— Тогда где? — спросила женщина, пропуская меня на жилую половину дома. Я постаралась как можно незаметнее обнюхать все на своем пути. Здесь было много их совместных следов и запахов, но спали они, очевидно, раздельно — на кухне стояла заправленная раскладушка, от которой шел мощный мужской запах. Нашелся тоже, рыцарь…
За следующие полчаса выяснилось:
1. Гробокопатели, одного из которых видели вчера вечером у алкоголика-Пашки, получили ценную наводку от павшего жертвой зеленого змия писателя. Как оказалось, сразу по возвращении в город он активно отметил это событие, а после попытался сдать в ломбард нарытое добро. Добро абсолютно бесплатно перекочевало в руки собутыльников, которые, вдохновившись добычей, решили пойти по стопам Сергея. Жив ли писатель, история умалчивала.
2. Пашка-алкоголик все же проявил себя ответственным гражданином, нажаловавшись жене на бессовестных грабителей (собственно жена и примчалась вчера к участковому).
3. Поскольку жить в деревне где-то нужно, а у Пашки — жена (которая была активно против подселенцев), участковый сделал логичный вывод и отправился к Гришке, как самому активному представителю теневой экономики деревни.
Занавес.
— Это не Гришка, — возмущенная таким коварством участкового, я тут же эту теорию отмела. — То есть, он, конечно, мог, но у него Дашка, да и голова бы этого не одобрил. И вообще — он не пьет. Больше…
— Но Леша ушел к нему, — напомнила Марина. Я невольно дернулась. В ее устах это имя звучало непривычно. Ласково, обыденно, по-родному.
— А обратно они не вернулись? — удивилась я. Мне почему-то казалось, что участковый не упустил бы случая, обязательно привел Гришку в обезьянник (в нашем случае им являлся огороженный решеткой закуток), дабы устроить праздник формализма и допросить злодея по всем правилам.
— Я до трех часов ждала, они не пришли, — Марина набросила куртку и посмотрела на меня: — Ну что? Идем?
— К Пашке? — я поднялась следом, гадая, каким странным образом мы оказались с ней в одной связке?
Перед марш-броском все же пришлось зайти к Глаше, обойдя дом, и попросить ее подежурить у окна — у меня была слабая надежда, что пока мы слоняемся по деревне, участковый с Гришкой вернутся, как ни в чем ни бывало.
— Когда я уезжала в прошлый раз, здесь было намного тише, — хмыкнула Марина, когда мы добрались до противоположного конца деревни, вытянувшейся вдоль реки. Домик был старый, обтрепанный и явно бедный. Навстречу нам из калитки юзом вышло нечто, отдаленно напоминавшее мужчину, и в поклоне развалилось под ногами. Я брезгливо чихнула, Марина аккуратно обошла его по дуге, стараясь не запачкать лаковые ботильоны на десятисантиметровой шпилье. Держалась она на них так, словно уже родилась на каблуках — и это несмотря на отсутствие асфальта. Я только завистливо вздохнула и покосилась на нее. Вся она была похожа на породистую арабскую лошадку — изящную, тонкую, но сильную. Чего, вот чего мужикам не хватает?
— А почему уехала? — вопрос вырвался сам собой. Мы остановились у калитки. Время только подошло к десяти утра, в темных окнах не было заметно движения, дом словно вымер.
Марина отбросила со лба отливавшую бронзой прядку, посмотрела на меня, словно присматриваясь.
— Давай начистоту?
Я нервно дернулась. Как-то сразу расхотелось вести беседы. Но было поздно.
— Я знаю, что между вами и Лешей что-то есть, — продолжила она между тем. — Знала, что у него кто-то появился еще до того, как сюда приехала.
— И все же приехала, — не удержалась я.
— Он позвал, — невозмутимо ответила Марина. — Попросил помочь с делом.
«Помогла? — хотелось спросить мне, — Ну и вали в свой город! Что тебя здесь держит?»
Вместо этого я сказала:
— Я знаю.
— Ты знаешь не все, — перебила она, на секунду полыхнув запахом раздражения. Я втянула его ноздрями. — Леша… Хороший человек. Хорошим людям карьеры нелегко даются. Когда десять лет назад его сослали сюда, я поехала за ним…
— Как жена декабриста… — пробормотала я. В голове упорно крутилась известная присказка: «…и испортила ему всю каторгу…».