— Прав, — ответил за Стаса Гришка. — Я камни на земле нашел, рядом…
— Знаю, — досадливо бросил участковый. И, наткнувшись на изумленный Гришкин взгляд, рявкнул: — Я, может, не лучший следователь, но точно не слепой!
— Что же ты меня сразу не арестовал, раз такой умный? — обиделся друг.
— Хотел, чтобы ты меня к подельникам вывел, — вздохнул участковый. Гришка поперхнулся от возмущения и яростно ткнул пальцем в Марину:
— А эту Мегеру зачем позвал?!
— Для опознания! Она, знаешь ли, не имела за собой целый хвост правонарушений, чтобы ее подозревать! — вконец разозлился участковый.
— Может, дадите им оружие, они сами друг друга поубивают? — нервно хихикнув, предложила я, но, наткнувшись на злобный взгляд Марины, замолчала.
— Меня решили устранить, потому что, поговорив с ним, — участковый кивнул на насупившегося Гришку. — Я бы обязательно вспомнил, кто был участником прошлой истории с рубинами, — он ткнул пальцем в бывшую жену, которая даже начала получать удовольствие от концерта. — Я только одного не понимаю…
— Зачем убивать меня? — с надеждой спросила я. Но все четверо уставились в ответ так скептично, что впору было самой застрелиться.
— Если бы не полезла не в свое дело, жила бы себе долго и счастливо. Может быть, и в долю бы взяли, — пожал плечами Стас. — А теперь… Извини.
— Жила в шахтах давно иссякла, — перебил нас участковый. — Новой обнаружено не было — все мелкое, качество низкое, а затраты немалые. А вы продавали хорошие камни. Откуда? Могу я перед смертью утолить любопытство?
Услышав краем уха шорох, я вздрогнула и машинально покосилась на окно. Да так и замерла. По ту сторону забора, символически отделявшего сторожку лесничего от леса, сидела… сидело… мама дорогая!
— Хватит скулить! — буркнул Стас, поднимаясь. И, уже открывая дверь, обернулся к участковому: — Когда живешь в лесу столько времени, ты начинаешь понимать, что человек — далеко не вершина пищевой цепочки. И чтобы выжить, нужно уметь… договариваться.
— И что он взял с тебя в обмен на камни? — крикнула я. Голос дрожал. Участковый с Гришкой метнулись к окну, едва не выбив стекло в попытке высмотреть, что меня так напугало. — Я видела, что стало с отцом Дмитрием! Ты продал душу в обмен на блестящие побрякушки!!!
— Хватит орать, — рявкнула Марина, вставая. Вид у нее был весьма нервозный, очевидно, соседство с такой тварью ее не радовало. — На выход. Все трое.
— Лучше бы прямо здесь прикончила, — прошипела я.
— Зачем? — удивилась она. — Пули тратить, объясняй потом, куда они делись. Я, между прочим, сотрудник правоохранительных органов!
Теперь мне стало понятно, почему мы до сих пор живы, не связаны и почему нам дали столько времени для милой беседы — они тоже ждали подмогу.
— Ты видишь? — не своим голосом проблеял Гришка, когда мы высыпали во двор, подталкиваемые Мариной.
— К сожалению, — выдавила я.
Участковый ничего не сказал, но по исходящим от него волнам ужаса я догадалась, что тварина, поджидавшая свой ужин меж деревьев, и на него произвела впечатление. В опускавшихся на землю сумерках ее было не очень хорошо видно, но изломанная тень добиралась до самой строжки. Выглядела она… Как я, в волчьей ипостаси. Если бы меня увеличить раза в три и еще во столько же раз увеличить пасть. И когти. И, пожалуй, мозгов убрать наполовину…
Заглянув ей в глаза, я отшатнулась, налетев на Алексея Михайловича — абсолютная жажда убийства помноженная на философскую уверенность в том, что мы никуда не денемся. И покорность…
— Вывели-таки, — просипела я, с ненавистью глядя на стоявшего у калитки Стаса. — Ну и зачем? Хочешь, чтобы эта гадина все зверье в округе истребила? К тебе первому придут с вопросами!
— Это — плата, — распахнув калитку, Стас кивнул Марине и та выразительно показала пистолет:
— Вперед.
— И очень удобный способ избавляться от лишних свидетелей, — добавил лесничий, когда мы проходили мимо. Участковый с Гришкой вышли первыми, я же уперлась пятками, не давая ему закрыть за мной засов — очевидно, вурдалак не мог приступить к обеду, пока я нахожусь на «запретной» территории.
— Ты же должен понимать, что не контролируешь ее, — вцепившись в рубашку Стаса, я прижалась к нему всем телом, надеясь, что это заставит тварь спутать запахи. — Что как только ты выполнишь свою часть сделки, она сожрет и тебя тоже — даже костей не останется!