— Ну, пока я пропускаю в заповедник его любимую человечину, мне ничего не грозит, — оскалился мужчина. — А лесной хозяин щедро одаривает за службу. Ты даже не представляешь насколько…
С силой оторвав мои пальцы от рубашки, он толкнул меня на землю и захлопнул калитку.
— Убить.
— Алис-са А-архип-повна… — участковый за моей спиной говорил до ужаса медленно, ровно, так, словно боялся спугнуть сумасшедшего. Я стояла на коленях, с теми же целями боясь пошевелиться. Тварь смотрела на нас, мы — на нее. Все ждали, когда лопнет та самая струна, после которой нас точно сожрут. Темнело. Ее зеленые зрачки фосфоресцировали, отражая лунный свет. Ногти на моих пальцах начали нестерпимо чесаться и, темнея, медленно зарывались в землю, удлиняясь на глазах. Точнее, я этого не видела, зато прекрасно чувствовала.
— Бе-ги-те, — тихо, с невольно проскальзывающими рычащими нотками, ответила я. Что-то горячее нарастало внутри меня, прорываясь через все плотины, сметая барьеры, которые человек во мне нагородил за целый год. И я не могла сказать что именно случится, когда этот пылающий шар взорвется.
Бестия заинтересованно наклонила голову и даже на задницу села, рассматривая меня, как таракана на тарелке. Стас с Мариной поспешили убраться в дом, явно не горя желанием провоцировать свою зверюшку.
Вместо того, чтобы последовать ценному совету, участковый сделал шаг в мою сторону. Хрустнула ветка. Я обреченно вжала голову в плечи. Тварь, словно опомнившись, задрала лобастую, безухую башку вверх и мелодично, пронзительно взвыла — очевидно, ей хотелось спеть, прежде, чем отведать деликатесов.
— Поднимайтесь! — уже не скрываясь, участковый подскочил ко мне, поднимая за воротник. — Быстрее же!
— Нет! — гаркнула я, вырывая руку, но не отрывая взгляд от твари. — Не успеем.
— Я — нет, а вы сможете убежать, — резко оттолкнув меня к радостно раскрывшему медвежьи объятия Гришке, Алексей Михайлович развернулся навстречу вурдалаку и с силой запустил в нее короткую, но толстую палку.
Вой оборвался, сменившись утробным, низкочастотным рычанием, от которого у меня все волоски на коже встали дыбом.
Дальнейшее произошло в доли секунды, обдумать свои действия я в тот момент не успела и, наверное, именно это позволило мне совершить невозможное: вывернувшись из рук Гришки, я прыгнула в сторону участкового, сшибая его с ног, и бросилась к твари. Уже в зверином обличье.
Спасло только то, что никто этого не ожидал — вурдалак определенно чувствовал, что со мной что-то не так, но на таком расстоянии не мог понять что именно, плюс запах Стаса сбивал его с толку, поэтому, когда я перекинулась, трансформировавшись в полете во что-то условно-звериное он не успел среагировать — мои когти прошлись по оскаленной морде дважды, прежде, чем он с ревом откатился в сторону, шваркнув меня об дерево, как котенка. Я тут же вскочила на четыре лапы, попутно пытаясь понять, в сознании ли я, или уже окончательно потеряла человеческий разум. Глупо конечно — сама способность задавать себе подобные вопросы уже говорила о многом, но тогда я настолько была шокирована происходящим, что вряд ли понимала, что вообще творю. Действовала исключительно на инстинктах, впервые доверившись им полностью, а они твердили: увести зверя от щенят!
И не спрашивайте меня, почему в моем воспаленном мозгу два взрослых мужика оказались вдруг беспомощными щенками.
Вскочив на лапы, взвыла, привлекая внимание вурдалака и, на всякий случай сыпанув землей из-под задних лап ему в глаза, ринулась наутек, играя на старом, как мир правиле: если добыча убегает, значит — ее нужно догнать!
Все-таки не настолько далеко мы ушли от собак…
Расшвыривая мощными лапами остатки перепрелых осенних листьев, сметая мелкие, едва начавшие просыпаться кустики, лавируя между деревьями, я мчалась вперед, не разбирая дороги. Мчалась не «куда», а «откуда», но первый вопрос рано или поздно должен был стать насущным — тварь, более массивная и менее гибкая, оказалась на удивление сообразительной и мои зигзаги вскоре перестала игнорировать, срезая по прямой. Нечего и было думать о том, чтобы дать ей бой — я никогда не была сильна в поединках, человеческая составляющая во мне всегда преобладала.
Она же не давала мне погибнуть.
Треск и пружинистые толчки от лап гадины раздавались уже в десятке метров за спиной, когда я заметила, как что-то рыжее мелькнуло слева. В ту же секунду раздалось отчаянное верещание. Не раздумывая над вариантами, я сделала резкий скачок в сторону, меняя траекторию и уже не размениваясь на бесполезные метания из стороны в сторону, последовала за куницей. Или не куницей — по крайней мере, я не знала, что те умеют так быстро передвигаться по деревьям, клоками рыжего дыма перепархивая с одного на другое. Хотя что я понимаю в лесном зверье?