— А знаешь, откуда они доставали рубины? — неожиданно хихикнула Ника.
— М? — сонно уточнила я, уплывая на волнах наконец-то подкравшегося сновидения.
— Русалки, — коротко заявила сестрица. — Им ведомы все подземные пути. Я давно подозревала, что эта сущность использует кого-то в качестве посредника, не сама же она в пещерах рубины откапывает. А русалкам и трудиться особо не нужно — они недра земные на поверхность поднимают, по грунтовым водам перемещаются. И главное — угадай, где Стас свою добычу забирал?
— На кладбище? — чуть улыбнувшись на торжествующую улыбку Ники, я расцепила руки и помогла ей подняться под возмущенное сопение:
— Так ты знала?!
— Они мне вчера… подарочек оставили.
Вернувшись в дом, я затеплила вторую лампу и полезла на чердак, выудив оттуда прилипшие к газете камни.
— Рубины?.. — с благоговейным трепетом прошептала Ника.
— Вряд ли, — честно призналась я. — Я их на свет проверяла, обычные камни, непрозрачные. Таких на земле возле церкви кладбищенской пруд пруди. Тогда и поняла каким образом Стас свою «зарплату» получал. Кто будет под ноги на кладбище смотреть? Копать тайники подозрительно, внимание могут обратить, а так — ну наклонился человек, поднял камушек или шнурки завязал — кто видит? И русалкам хорошо — на кладбище земля рыхлая, перекопанная, поднять проще.
Ника задумчиво побарабанила пальцами по столу, на всякий случай проверила камни еще разок, посмотрев сквозь них на свечу. Но так ничего и не разглядела. Они и в руках крошились — какие уж тут драгоценности.
Я брезгливо отряхнула с рук черную пыль.
— Тогда в чем подарок? — недовольно спросила сестрица, сгребая газету в кулек и метко выбрасывая в мусорное ведро у дверей. Кот, сидевший в темном углу, прыснул с шипением в сторону, заставив нас вздрогнуть. После моего возвращения он еще дулся — не подходил, обиженно смотря издалека. Конечно, оставила его наедине с Машкой…
— В спасении моей жизни? — изогнув бровь, предположила я, забираясь на кровать, а Нике предоставляя нежиться на печи. Холодной, правда, но забраться туда я бы точно не смогла. — Или думаешь, куница по собственной инициативе меня спасала?
— Не, куница это другое, — захихикала сестрица. За окном уже начинало светать и я ясно видела очертания ее накрытого одеялом тела. — К тебе, простигосподи, леший в качестве домового прибился. Только не рассказывай никому — а то засмеют… Горе луковое, все-то у тебя не как у людей…
— Тогда можешь сходить завтра на кладбище, поискать рубины, — не менее ехидно ответила я, прекрасно зная пакостный характер русалок. Эти если могут обмануть — обманут обязательно. А леший… И леший с ним. В доме я его (ее?), правда, не замечала, зато нашла, наконец, объяснение странному буйству в огороде.
— В общем, нечисть твоя заснула без подпитки, кормить ее некому, так что можешь быть спокойна, — сонно заключила сестрица.
Я некоторое время слушала ее размеренное дыхание, пока сама не заснула.
Наутро Ника встретила меня собранной сумкой.
Не скажу, что меня это сильно огорчило, но в последнее время я как-то привыкла к постоянному присутствию сестры в моей жизни. Казалось диким, что уже сегодня я буду засыпать в одиночестве и снова вернусь к своей отшельнической жизни.
Но вслух, конечно, ничего не сказала. На рассвете, тихо перейдя по мосту утопающую в тумане речку, я проводила ее до трассы.
— Телефон заряжать регулярно, — сурово предупредила сестрица. — И даже не вздумай от меня ничего скрывать. А то снова заявишься вся переломанная… Лечи тебя потом.
Получив мои клятвенные заверения в полном послушании, Ника перешла дорогу и подняла руку. Я дождалась, пока она сядет в первую же машину (все таки было что-то в ее невинной мордашке) и побрела обратно в деревню.
Я, вообще, собиралась идти через лес — убедиться, что «хозяин леса» действительно уснул без подпитки, а зверье — вернулось, собрать пару нужных травок. Но вместо этого остановилась на краю площади, в центре которой дремал разворошенный улей строительных лесов. Из-под него кое-где уже выглядывали красивые красно-кирпичные стены, позволяя оценить размеры будущей церкви. Скромные, надо признаться, но и людей у нас проживало совсем немного, а верующих тем паче.
Неуверенно потоптавшись на краю площади, я все же рискнула шагнуть вперед.
И тут же ощутила жаркое тепло святого места. Пока что оно не обжигало — скорее, предупреждало.